– Твой отец жалкий трус, – наконец набравшись храбрости, сказал родитель и посмотрел в ярко-зелёные и пугающие глаза, – и, Боже! – он устыдился своему страху. Неужели он отправит собственного сына в лапы безжалостного Совета?! Он отдаст на растерзание этим волкам единственного сына?! Не так давно мужчина сам баюкал на своих огромных руках маленькое существо, что вытянулось и стало выше него самого, а теперь он, можно сказать, сам убьёт свою кровь! Но отец не мог и не хотел умирать, поэтому, скрипя сердцем, он произнёс следующие слова: – Я надеюсь, что ты простишь меня, Диодор.
Именно такие моменты трусости порождают личностей не способных к милосердию и не знающих настоящую цену слова «прости».
***
Рядом с молодым виридис на полу стоял серый узелок. С тревожным любопытством в припухших бледно-зелёных глазках, Диодор робко смотрел на растерявшихся слуг. Некоторое время назад его глаза потухли, словно угольки. Диодор не знал, когда они засияют снова. Началась суета. Диодор понурил голову, совершенно не понимая: почему именно ему досталась эта проклятая гнилая кровь? Но Диодор быстро смирился, поскольку он всегда чувствовал себя полнейшим неудачником и уже ничему не удивлялся. И потом, даже если он попытается бежать, то его поймают. Он не добьётся ничего, кроме ран на своём теле.
– Пора идти, – прозвенело рядом с Диодором как в тумане.
Диодор в последний раз видел свой родной дом. В этом зелёном саду он гулял ещё вчера. А возле глубокой и грязной лужи была нора коричневых мышей, которых он подкармливал, сколько себя помнит. Он всегда приносил грызунам бруснику. Лишь эти пушистые комочки радовались появлению Диодора и с благодарностью принимали ягоды из широких рук. Кто же теперь будет кормить их? Будут ли зверьки скучать по нему? Впрочем, уже ничего не исправить.
Со временем почти все воспоминания о доме утеряли былую яркость для Диодора. Единственное, что осталось с ним – это тревога за мышей, что останутся голодать.
***
– До дна! Пей! Пей! – скандировала толпа, постукивая в такт кубками.
Вечер для всеобщего застолья выдался тёплым и душным, но погода не помешала чествованию героя. А герой сего вечера жадно глотал свой напиток. Его разум опьянел, а белые щёки пылали. На могучую спину была накинута шкура белого льва, свидетельствующая о том, что именно этот виридис – победитель и пример для подражания, поразивший всех своей силой и крепостью духа.
– Ара-ра-ра-р-р-р! – заключил герой, сделав последний глоток из кубка. Кубок был брошен, а виридис вознёс в победной позе свои руки к потолку, сжимая кулаки. Все присутствующие одобрительно загудели. Именно он, Кирос, командир, победивший в праздничном состязании, посвящённом совершеннолетию дочери царя Гиниила II. Хвала ему! Сия победа была очень почётной, ибо теперь Кирос наверняка станет военачальником первого сорта.
– Вот он наш Кирос! – закричал один.
– Слава Киросу! – подхватил второй.
– Слава! Слава! Слава! – завопили остальные.
Под всеобщий шумок кошачьей походкой, а именно тихо и мягко, к Киросу подошёл маленький и пучеглазый виридис:
– Тебя хотят видеть, – сказал посыльный, дыша Киросу в самое ухо. – Дело срочное. Не для чужих.
Кирос нахмурился. Слава славой, а обязанности ещё никто не отменял. Поэтому под всеобщий гул неодобрения, Кирос был вынужден удалиться, а после идти за посыльным по мокрым катакомбам, лавируя из туннеля в туннель, заворачивая то за острые, то за тупые углы.
– Пришли, – прошипел посыльный.
Кирос ни секунды не пожалел о том, что всю выпивку приговорят и без него. Такого подарка судьбы командир не ожидал. Как уж он ненавидел чопорного Юклида и его надменную жёнушку. Особенно раздражало пресмыкаться перед главнокомандующим, тем самым Юклидом (совершенно несносным зазнайкой, коим тот и был), а тут его сынок оказался гнилой крови. Скандал, конечно, маячил неописуемый. Какая же ирония, что именно он, Кирос, командир, исполнитель особых поручений получает все полномочия для того, чтобы проследить за крайне опасным субъектом, что стоял напротив него, проглотив язык от страха. Естественно, командир со всей строгостью закона не спустит глаз с яркоглазого отродья. И сделает всё возможное, чтобы тот попал к Совету живёхоньким и как можно более обессиленным, а то мало ли кто знает этих гнилокровых гадов и, на что они, создания тьмы, способны. Особенно сынишка такой важной птицы. И времени для перевоспитания полным-полно.