Каждый божий день виридис проводила в ожидании. Она накручивала себя, обгрызая ногти до мяса. Слоняясь из угла в угол в комнате, построенной с одной целью – исключить любые контакты с внешним миром; томясь в ожиданиях, изменивших её личность, княжна ждала своего приговора.
Прикладывая ухо к полу, она дрожала от страха за свою жизнь. Никогда ещё перспектива смерти не пугала жрицу настолько сильно. Так часто происходит и с людьми. Когда они побывали на краю гибели – жизнь предстаёт перед ними самым ценным даром. Словно бы им, наконец, удалось распробовать жизнь на вкус и понять, как им повезло родиться в этом мире.
Что больше всего пугало княжну? Конечно же, неведение. И от того ожидание делалось невыносимой мукой. Теперь София уже не была столь цветущей особой. Её золотые волосы потускнели, а в глазах поселилась пустота. Отныне она не улыбалась. Она была до того безропотная и жалкая, что если бы Вы увидели её, лежавшую на полу, то наверняка бы воспылали презрением к неудачнице. И пробил час, когда все её кошмары обратились явью.
Там, в темноте она услышала дыхание, показавшееся ей вестником злого рока. Смирившись со своей участью, княжна не пыталась сбежать от неотвратимого. Притворившись тихой, как мышка она расширила глаза, наполненные ужасом.
Рассмотрев громоздкий силуэт, виридис сжала кулачки и к своему удивлению прослезилась. Правосудие настигло её. Диодор пришёл за ней.
Один лишь Диодор ведает, что творилось в его мыслях, когда он наклонился над княжной, не произнеся и слова. Шорох грубой ткани нарушил молчание, бросив тельце в сером платье в пучину безумия. Закрыв руками лицо, обострённым слухом княжна слышала всё и дрожала, как беспомощная дворняга у забора. Замки на вместилище мучительно медленно заскрипели, отпираясь один за другим, каждым своим щелчком щемя ей сердце.
Когда длинные пальцы прикоснулись к склоченным волосам, виридис дёрнулась. Похожие на спицы пальцы капитана пронзили спину княжны, когда Диодор поднял Софию на руки, положив её во вместилище с той бережностью, с которой коллекционеры относятся к дорогим фарфоровым куклам. Диодор дорожил Софией в крайней степени. Он прекрасно понимал, что от всхлипывающей женщины зависит его будущее. Правда, что от княжны зависит лично, она ещё и не догадывалась.
Вслед за хлопнувшей крышкой для Софии пришло осознание реальности происходящего с ней. Она взмолилась к Диодору, как к Богу, но как бы она не давилась соплями и не лила крокодильи слёзы от жалости к себе, он был безучастен к её мольбам.
У Диодора хватило времени. Испытав облегчение, капитан прижался лбом к саркофагу. Он прекрасно слышал голос жрицы, а надрывы голоса грели его сердце. Кандалы внутри сковали скулящую женщину, ознаменовав своим шумом о надёжности крепления пленницы. Всё готово к тому, чтобы Диодор сматывался из этого Богом забытого места.
Спустя время. С тяжёлым грузом на сердце Филипп бежал к камере княжны. Он опоздал. Участь слуги была самой незазорной из всех. Филипп потерял смысл жизни, попытавшись срубить голову своему дорогому хозяину в ту злополучную ночь. Когда хозяин его выжил из ума, пытаясь съесть Софию живьём. Филипп помнил, как после потопа он беспомощно сжимал в своей руке оружие, наблюдая с каким остервенением, его господин кусает брыкающуюся девушку. Хозяин не откликался на своё имя, а все попытки вразумить его оказались безуспешными. Когда София закатывала глаза от боли, Филипп стоял пред выбором: не мешать хозяину или помочь княжне. Мужчина пришёл к выводу, что Диодор не пожелал бы сожрать свою «благодетельницу», как он назвал княжну однажды. Но всё же Филипп придерживался следующего мнения: чёрт с этой княжной, лишь бы хозяин потом ни о чём не сожалел. Филипп знал лучше всех, как критически Диодор относился к себе.
Подняв руку на своего спасителя, а именно им и был для Филиппа виридис, пощадивший его жизнь и освободивший из многотысячелетнего заточения. Даже и представить нельзя, как Филипп был благодарен. Так вот. Подняв руку, Филипп убедился, явственно прочитав в стеклянном взгляде, что его застенчивый хозяин погиб. Диодор превратился в голодного волка, алчущего плоти. Князь не понаслышке знающий о Тёмном Искусстве понимал, как изобретательны куклы, порождённые гнилой кровью, и что они самые целеустремлённые создания на Земле. Никого и не существует хитрее кукол. Но несмотря ни на что дух их мёртв, а бытие их жалкое и никому не пожелаешь такой тяжёлой жизни.