«Тигриный коготь» добрался до кадыка. Диодор собрал последние силы и зажмурился, силясь сотворить хотя бы что-нибудь, и ему в голову не пришло ничего лучше…. Вмиг мир пожрала тьма. Чертыхнувшись, Филипп задосадовал. Как он мог выпустить из виду, пожалуй, главную вещь? Перед ним уже не трусливый юнец, коим повстречал он Диодора впервые. Так глупо попасться в ловушку мог лишь чересчур самоуверенный тип.
Диодор вновь пустился в бега. Буря успокоилась, перейдя в мелкий снежок. По белому полотну тянулась извилистая вереница следов. Невыносимый цвет снега ослеплял чувствительный глаз виридис. Из-за проклятой слепоты один раз Диодор со всего размаха влепился в скалу. Преследовавшие его виридис так же были слепыми кротами. Всё решит наступление сумерек. А пока бессмысленная погоня продолжалась.
Смеркалось. Белый диск солнышка собрался опочивать под густым одеялом облаков, когда снег под ногами Диодора слегка порозовел. А двойка виридис нагнала вора. Они неслись, словно птицы в небе. И, наверное, птицы тайно завидовали им, ведь виридис выглядели более свободными созданиями в своём недвижимом и прекрасном полёте. Все виридис получили от отставшего от них советника Филиппа чёткий приказ – никакой пощады.
Диодор собрался уходить в горы. Ничего, кроме гор, да равнин впереди не было. Только белый снег искрился в последних лучах дня.
Обычно виридис щадили природу, стараясь не впутывать её, невинную прелестницу в свои разборки. Но желание изничтожить столь мерзкую персону, было на голову сильнее них и перечёркивало настроение любителей деревьев. Будучи не в состоянии принизить своё самолюбие, виридис решились застать противника врасплох. Один из умников позади капитана догадался о незамысловатом решении и, не мешкая, привёл задуманное в исполнение.
Громкий раскат умчался на многие километры. Заснеженная даль разверзлась на части и уходила у Диодора из-под ног. Видимо, преследователи не на шутку страшились гнилокрового, если даже не решились подойти к нему и на расстояние вытянутой руки. Перелетев через образовавшуюся расщелину, Диодор благополучно приземлился на краю, отваливающейся породы. Теперь с противниками его разделяла чёрная пропасть. Диодор облегчённо выдохнул, но на этом опасности не прекратились. Раскат повторился снова, прозвенев звуком, напоминающим звук ядра, вылетевшего из пушки серебряного века. С ещё молодых и остропиких гор сошла лавина. С каждой секундой она ревела всё громче и громче. Точно дикий табун лошадей, она непокорная поднимала столбы снега, и казалось, что разбушевалось на земле, сереющее в сумерках море. Природа была зла на виридис, потревоживших её покой и стремилась погрести их под своей негодующей от гнева силой, сметая всё на своём пути. Природа мстила. Не жалея и сосну сиротливо притаившуюся на спуске, стихия вырвала дерево с корнем, отчего то попало в снежное море и почти мгновенно утонуло в нём.
Оказавшись между молотом и наковальней, Диодор оцепенел. Он с величайшим ужасом смотрел на надвигающуюся массу серой смерти.
Кивнув друг другу, виридис-преследователи устремили свои ноги к зажатому между ними и природой вору. Они улыбались, двигаемые жаждой скорой расправы. Мишени бежать некуда. Смерив врагов дерзким взглядом, сын Тэрона ничуть не раздумывая, побежал наутёк к пропасти по внутреннему кругу, всё ближе приближаясь к виридис, охотившимся за ним. Диодор, скорее всего, совсем помутился рассудком: он прыгнул в пропасть, и был таков.
Виридис только собрались отправиться за прыгуном, но тут же осеклись и попятились, как бараны. Перспектива быть похороненными под тоннами снега пугала даже бессмертных. Рисковать они не стали.
Едва лишь сварливая лавина улеглась, только потом ещё долго и долго подчинённые Филиппа проводили поисковые работы, но ничего кроме сломанной сосны сыщикам найти так и не посчастливилось.
После того, как Диодор был погребён заживо, его воля ослабла, и злой как сто чертей Филипп смог нагнать своих товарищей. Узнав, что натворили эти трусы, мужчина неистовствовал не хуже лавины.
Порой благое дело, замышляемое нами, превращает нас из благодетелей в злодеев, и мы перестаём замечать грани истины. Извращая всё правильное и неправильное на свой лад, мы поступаем столь же слепо, как и Филипп.
Глава XXXI.
Глава XXXI.
Хриплый странник и трусливая княжна.
Диодор бежал, бежал и снова бежал, пока окончательно не выбился из сил и не упал замертво. Увлечённый своим молниеносным побегом и осознанием скрытого ужаса, пугающего его тем, что он вполне ожидал быть пойманным, капитан умудрился преодолеть немыслимое расстояние. Уже давно снежные горы покорились ему, а дорога привела его в дремучий хвойный лес; в свою очередь хлопья снега сменились зелёной травой. Столь долгим и мучительным было путешествие капитана.