Ощутив в себе силы и приняв окружающую его действительность за безопасную, Диодор решил выпустить ведьму.
Крышка вместилища упала, растревожив сухие еловые иглы. Вдохнув свежий воздух полной грудью, княжна сразу же бросилась в слёзы. Всё лицо её посинело, а шевелиться она не могла из-за цепей, сковывающих её. Во все глаза, княжна смотрела на розовые облака, проплывающие в вышине. Ещё никогда княжна не ценила так природу и не радовалась летнему небу. Но как заведено, что всему прекрасному приходит конец, так и облака волнующие сердце заключённой, были закрыты похитившим её. Только один вид Диодора швырнул княжну в не унимаемую дрожь: его тонкая кожа была испещрена фиолетовыми венами; лоб его был прозрачным, а руки напоминали грабли; он смотрел нечитаемым сальным взглядом.
Наступив на края вместилища обеими ногами, Диодор нагнулся, чтобы разглядеть пленницу; которая в свою очередь пожелала бы слиться с дном прямоугольной коробки, чем быть как на ладони перед пугающим её до остановки дыхания мужчины. «Он сожрёт меня!» – пронеслось в голове княжны, пытавшейся унять дрожь, видевшей в Диодоре настоящего хищника. Пристальный, неживой взгляд и резкие движения, свойственные его моторике, делали Диодора «куклой». Не дать, не взять, он – кукла. Почерневшие от грязи пальцы вытянули из пут вместилища наитончайшую нить. Нить тянулась и тянулась, блестя паутиной на солнце. Оковы вместилища разрезались в том месте, откуда вытягивалась нить.
Онемевшее тело княжны наполнилось негой свободы. Боясь ненароком разозлить «куклу» неожиданным движением, София лежала не живая не мёртвая.
Бросив нить, Диодор спрыгнул и присел на корточки, придерживаясь за вместилище кончиками пальцев. Он притаился и игриво посматривал на Софию как котик, выжидающий заводную мышку. Но «мышка» не двигалась, а по лицу и шее её тёк пот, и вся она была мокрая как жаба. «Когда, когда он набросится?!» – думала она. Мысли Диодора были ей неведомы. Иногда София видела полголовы, появляющейся на мгновение, словно бы Диодор был маленьким ребёнком и играл с ней в прятки. Поблёскивающие влагой ядовито-зелёные глаза сбивали девушку с толку. «Чего он хочет?! Что он задумал?!»
Шло время и «котик» устал ждать. В полдень или около того он перестал заглядывать во вместилище, обустроившись на сухой хвое. Обдуваемый лёгким ветерком, он сторожил и блюдил своё сокровище….
С таким старанием к стене не прислушиваются разведчики, попавшие во вражеский стан под прикрытием, как к процессу подслушивания отнеслась София. Она понимала, что конец её близок, а шансы выкарабкаться живой и, если повезёт и невредимой, утекают точно вода из решета. Поэтому осторожно высунув голову, она сканировала каждый миллиметр не хуже локатора подводной лодки, ищущего мину. Возможно, она и не решилась на подобный поступок, если бы в сумерках не стихли посторонние и тревожащие звуки.
Диодор исчез. Нигде не было и следа его присутствия. Ждущему неминуемой и мучительной смерти не следует подавать залпы из сигнальных ракет. В такие моменты любой миг на вес золота. Этот миг, как и каждый следующий может решить, жить тебе или нет.
Будто подгоняемая тёмными силами княжна без разбору на поворотах, бежала среди сучьев и стволов. С каждым шагом лес становился только гуще. Княжна не оглядывалась, лелея надежду на спасение. Ни одна здравая мысль не была способна прийти ей на ум. Страх овладел княжной всецело. Вместо трезвых рассуждений, ведомая инстинктами, в каждом листике София видела приближение Диодора. И тень ночного зверья, представлялась ей выше и шире, как минимум в шесть раз. А писк грызуна, боявшегося Софии до разрыва маленького сердечка, был ничем иным, как грозным рыком Диодора, мечтающего растерзать несчастную на куски. И, наверняка, он, губитель отлучился за приправами для сытного, позднего ужина. Главным в меню, которого будет печень аристократки. И вот шелест листьев добил больное воображение. Бежать бесполезно – нужно прятаться. Хотя на что княжна рассчитывала, собственно, даже автору не понятно. Из всех возможных мест для укрытия виридис выбрала ворох сломанных деревьев. Самозабвенно девица нырнула под останки многовековых жителей леса. Она ждала своей участи.