– Согласен.
– А как ты попал сюда?
– Я соблюдал одно важное правило – молчание. Последуй ему и ты. Тогда нас ждёт тот же успех.
***
Тем временем Румму не на шутку распереживался. За последнее время – это уже второе нападение на его любимый дом. Можно только представить, как же злился начальник, осознавая свою беспомощность. Румму сидел и горевал, рассуждая: какой же это монстр проделал через его подземелье километровый туннель и скрылся, прихватив с собой двух опасных заключённых. Подобное удавалось лишь однажды – одному чудовищному созданию, чьё существование виридис всеми силами отрицал. Как и в прошлый раз личность похитителя была не установлена. По крайней мере, никто кроме Филиппа не знал настоящее имя негодяя, портившего Румму репутацию того места, где покоятся те, кто нарушил закон. Румму не любил неприятности и всегда следовал за новой властью. Его жизненным кредо гласило следующее – повинуйся и, возможно, не окажешься в том месте, где по воле судьбы сам Румму прожигал свою жизнь. Сейчас, смотря вглубь тоннеля, ключник понимал, что наступают времена, когда власть в Мире виридис неотвратимо переходит в чьи-то нечистые руки. Но чем бы в итоге не закончилась вся эта заварушка, Румму примет сторону сильного. С Филиппа Румму даже и не пытался спрашивать, что происходит. Не так давно сам Румму был удивлён появлением Филиппа в его старом прибежище.
– Грядут перемены.
***
Диодор ощущал некое державу. Уже битый час они вдвоём с Каратом приглядывались к «яйцу», силясь отпереть его.
– Я полагал, что ты знаешь, как это открывается! – злился Карат.
Диодор сидел, закрыв лицо руками. Он думал так усердно, что у него даже голова разболелась. Хотя, скорее всего, покой виридис не давало золотое «яйцо», которое будто бы с вызовом отражало лунный свет.
– Мне не приходилось сталкиваться с таким вместилищем, – соврал Мастер. Диодор никак не мог осмелиться встретиться со своим страхом. Он и в самом деле решил исполнить условие Софии. Конечно, он считал, что уж кто-кто, а она-то условия ставить не имела права. Но Мастер и так уже давно причислил княжну к числу наглых женщин, не имевших и крупицы совести. Поэтому он просто смирился.
– Да?! Вот оно как! – Карат бесновался, ползая по земле кругами. Он и так волновался сильнее некуда, а тут другая нервотрёпка. – А правильно ли мы поступаем? Может, да ну её – эту старуху треклятую!
– Всегда найдётся тот, кто попытается освободить жрицу Тёмного Искусства. – На самом деле Диодор хотел сказать, что он хочет её увидеть.
– Расплавим его!
– НЕТ!
Карат ещё в тюрьме твёрдо осознавал, что его силы не равны с психопатом напротив. Князь не знал, что задумал Диодор и не доверял ему. Но он никак не мог допустить освобождение Эвдокии. Это дело его чести! Точнее того, что от неё осталось. От князя явно что-то скрывали. В принципе, теперь Карата удивить было очень сложно. И он готовился ко всему. Даже к самому худшему. Сейчас одну вещь Карат знал наверняка – чтобы не говорил ему Диодор – Мастер не убьёт старуху во вместилище.
Карат пнул «яйцо»:
– Да что же это за невезение?! Вся моя жизнь коту под хвост! Всё из-за этой предурошной!
– Не горячись.
– Чего?! Не горячиться?! Тебе-то чего жаловаться?! Ты лучше посмотри на меня! Я же обречён! Моя собственная мать не узнала меня! Да за что же мне всё это?! Я никому не хотел зла!
Насчёт восклицаний Карата Мастер был не очень-то уверен. Всё внутри виридис колотило. Он чувствовал присутствие Эвдокии всё сильнее. А сможет ли он справиться с ней? Отступать некуда. Он должен убить её! Тогда двоекровие отступит. Так сказало Фур. Диодор не хотел и дальше со страхом смотреть в будущее. Тень Эвдокии всегда будет преследовать его. Поджав губы, Мастер поднялся. Когда Диодор подходил к вместилищу, то не чувствовал своих ног. Даже ругань Карата не доносилась до его слуха. Диодор видел перед собой лишь обтянутую тонкой кожей свою руку-граблю, погружающеюся в зарябившее золото.
– Началось, – сглотнул Карат. Какой же волей обладал этот Мастер! Вместилище рябило всё сильнее. Мастер стиснул зубы. Было видно, каких усилий стоило ему открыть столь заковыристый замок. «Яйцо» кипело, бурлило, брызгало, раскалялось. Воля Диодора заполняла пространство. Вдруг яйцо взорвалось, как мыльный пузырь, забрызгав Диодору лицо. Мастер упал, настолько сильная воля откинула его.
Эвдокия сидела в позе эмбриона. Распрямив спину, женщина засмеялась своим звонким смехом и спустилась с чего-то на подобии подставки. Карат оторопел. Ещё никогда прежде он не ощущал такой мощной ауры, исходившей от Эвдокии. Ранее виридис знал, что использование Тёмного Искусства способно отнимать у жриц силы, но что разница в силах будет столь велика, князь не представлял.