Пока бандит проделывал все эти нехитрые операции, он закинул свой «калаш» на плечо, обратив дулом назад, — чтобы не мешала «волына».
И тут сильная рука, вынырнувшая откуда-то сбоку, цепко ухватила Краза за горло. Стальные пальцы сдавили гортань и резко развернули голову братка влево. В бровь бандиту уперся ствол.
— Не базлать! — прошипел страшный голос. — Пришью на месте, ты понял?!
Краз утвердительно мигнул помутившимися от страха глазами.
— «Трещотку» аккуратно положи рядом с собой, — продолжал командовать тот же голос.
Бандит подчинился.
— Ручонку правую подними на уровень плеча… вот так, правильно, хищно усмехнулся Север. — Молодец, умный мальчик, послушный… Будешь и дальше послушным, живой останешься… Ты понял?! — рявкнул вдруг Белов хоть и шепотом, но до того жутко, что Краз едва не обмочился.
Он торопливо закивал — понял, мол.
— Хорошо… — Север отпустил его горло, не убирая, однако, револьвера.
— Краз, ты чего там, с…ть, что ли, сел?! — опять окликнул приятеля Колян.
— Ответь ему, — велел Белов. — Правду ответь: сотню, мол, нашел. Да гляди, нормальным тоном отвечай, не как обделавшийся щенок! А то!.. — Большим пальцем Север демонстративно оттянул курок револьвера, якобы ставя оружие на боевой взвод. С практической точки зрения данный жест был совершенно бессмысленным, ибо револьвер, снятый с предохранителя, бил самовзводом; любой современный ствол, если он не охотничий, бьет самовзводом. Но нарочитое «взведение курка» весьма впечатляет жертву, к чьей черепушке ствол приставлен.
Не избежал сего впечатления и Краз. Он опять торопливо, испуганно закивал.
— Я тут стольник нашел! — крикнул Краз патрульному. — Настоящие! Небось пьяный работяга с пивзавода посеял!
— А чего не встаешь?! — поинтересовался Колян.
— Ищу, может, еще найду…
— Оставь ты его, Колька! — проявился другой патрульный. — Знаешь же, Краз за копейку удавится!
— Не, братан, я тебе помогать иду! — сообщил Колька Кразу. — Вдруг и мне халявная сотня обломится!
Он двинулся к кустам.
Север до боли закусил губу.
Глава 13
… — Ты, я вижу, сама все поняла, Аня, — сказал Север печально. — Возможно, вы с Олегом погорячились. Возможно, следовало подождать пару лет, помучиться тебе с Зигфридом… Думаю, Дашка сумела бы натравить на него Люпуса. Женщины коварны…
— Сумела бы, теперь я понимаю, что сумела! — забормотала Анна, массируя пальцами виски. — Дашенька, сестренка, ты же добра мне хотела! А я, дура, не поняла, наломала дров!.. Боже! Ну почему нельзя вернуть время назад?!
— А ты уверена, что Олег согласился бы терпеть твой брак с Зигфридом? — спросил Север не без задней мысли. — Дождался бы он тебя, как ты его?
— Дождался бы! Он говорил: «Ты только скажи, что это не навсегда! Что есть надежда!» А я отвечала, что надежды нет… И погубила нас обоих, идиотка! — Она залилась слезами.
— Ань, а Зигфрид — он что, немец? — выждав, задал вопрос Север, чтобы отвлечь и успокоить рыдающую девушку.
— Не знаю… — отозвалась та, всхлипывая. — Он очень Ницше любит… И «Майн Кампф» Гитлера…
— Фашист, значит… — Север брезгливо скривился.
Анна плакала, не унимаясь.
— Ань, подожди, — попросил Север. — А Люпус — откуда у него такая кличка?
— У него наколка на теле: «Гомо гомини люпус эст». Латинскими буквами. Это значит…
— «Человек человеку волк», я знаю, — перебил Север. — И «люпус» означает «волк». Наколка блатная… Люпус что, сидел?
— Да, по малолетке… Но он волк и есть! И кличку сам себе придумал! Иные шутники к его кличке прибавляли для смеха приставку «за». Но недолго они после этого смеялись! Не задерживались на этом свете…
Анна вроде бы потихоньку успокаивалась.
— Да уж, крутой волчара ваш Люпус — девчонок в коллекторе топить! — презрительно фыркнул Белов.
— Ничего ты, Север, не понимаешь, — заключила Анна горько. — Ладно, пойду я, выговорилась… — Она начала подниматься из-за стола.
— Куда ты идти собралась? — резко спросил Белов.
— К Зигфриду… Олега спасать…
— Как ты его спасешь?!
— Я скажу Зигфриду, что Олег из-за меня… Что он не виноват, одна я виновата, что это я его соблазнила и подбила… Может, тогда Олега отпустят…
— Сиди! — Север слегка толкнул ее, отчего Анна опустилась обратно на стул.
Сам Белов встал, оперся обоими кулаками о стол и слегка наклонился над девушкой. Северу мучительно не хотелось говорить то, что он собирался сейчас сказать. Но другого выхода не было — отпустить эту наивную дуреху в лапы бандитов Белов не имел права.