Самым забавным оказалось то самое письмо. Когда оно пришло, мы изрядно повеселились.
Принесли его, как я помню, во время завтрака. Я перевернул его от нечего делать. Так поступаешь всегда, когда время течет медленно и каждое событие должно быть изучено со всех сторон. Это было, как я заметил, местное письмо с напечатанным на машинке адресом. Я раскрыл его раньше, чем два других с лондонскими марками, так как одно из них явно содержало счет, а второе пришло от крайне нудного кузена. Внутри конверта оказался лист бумаги, на котором были наклеены вырезанные слова и буквы. Минуту или две я изучал их, не постигая их смысла. Затем я открыл от изумления рот.
Джоанна, которая озабоченно изучала какой-то счет, взглянула на меня.
- Привет, - сказала она, - что это с тобой? У тебя такой удивленный вид.
Письмо в довольно грубых выражениях излагало мнение писавшего о том, что Джоанна и я не являемся братом и сестрой.
- Это какое-то дурацкое анонимное письмо.
Я все еще не мог оправиться от потрясения. Все-таки кто не мог ожидать подобных вещей в тихом болоте Лимстока. Джоанна сразу проявила живой интерес.
- Анонимка? О чем же в ней говорится?
Я давно заметил, что в романах анонимные письма грязного и оскорбительного толка никогда не дают читать дамам. Принято, чтобы женщина любой ценой была защищена от потрясения, к которому расположена в силу своей тонкой нервной организации. С сожалением вынужден признать, что мне никогда не приходилось прятать письма от Джоанны. Я тут же протянул ей письмо. Я с облегчением увидел, что оно ее скорее позабавило, чем взволновало.
- Какая ужасная грязь! Я раньше только слышала об анонимных письмах, но никогда ни одного не видела. И они всегда таковы?
- Не могу тебе ответить, - сказал я. - У меня это тоже первый опыт.
Джоанна хихикнула.
- Ты в самом деле прав, оценивая мой внешний вид, Джерри. Полагаю, что они сочли меня безнадежно падшей женщиной.
- Все это усугубляется тем, - заметил я, - что наш отец был высоким, худым, со впалыми щеками, а мать светловолосой, голубоглазой крошкой, и что я похож на него, а ты - на нее.
Джоанна задумчиво кивнула.
- Да, мы совсем не похожи. Никто бы не принял нас за брата и сестру.
- Кто-то, во всяком случае, явно в это не поверил, - заметил я многозначительно.
Джоанна заявила, что все это кажется ей ужасно смешным. Она брезгливо взяла письмо за уголок и поинтересовалась, что мы собираемся с ним делать.
- Самое правильное, мне кажется, бросить его в огонь с подобающими проклятьями.
Я тут же претворил слова в действие, и Джоанна зааплодировала.
- Ты прекрасно с этим справился. Тебе следовало бы выступать на сцене. Хорошо, что у нас еще сохранились камины, правда?
- Корзина для бумаг не обеспечила бы столь драматичного эффекта, - заметил я. - Я мог бы, разумеется, поджечь, его спичкой и наблюдать, как оно медленно сгорает.
- Хотела бы я знать, кто это написал.
- Похоже, что мы никогда этого не узнаем.
- Да, наверное, не узнаем. - Она минуту помолчала, потом добавила: - Когда я начинаю об этом думать, мне уже не кажется, что это так уж смешно. Видишь ли, я думала, что мы им понравились.
- Конечно, понравились. Но есть при этом некто полупомешанный.
- Да, пожалуй. Фу! Мерзость!
Она вышла на солнце, а я подумал, покуривая первую осле завтрака сигарету, что она совершенно права. Это бы мерзко. Кого-то злил наш приезд, кого-то приводила в негодование яркая изысканная красота Джоанны, кто-то хотел причинить боль. Лучше всего бы отнестись к этому с юмором, но в сущности это не было смешно…
В это утро зашел доктор Гриффит. Я договорился с ним, о раз в неделю он будет меня осматривать. Мне нравился Оуэн Гриффит. Он был темноволосым, неуклюжим, с неловкими движениями и при этом искусными мягкими руками. Речь его была отрывиста, и он был довольно застенчив.
Он сообщил, что идет улучшение, внушающее надежды. Потом добавил:
- Вы чувствуете себя прекрасно, не так ли? Но не действует ли на вас сегодня утром погода или мне это только показалось?
- Не в этом дело, - сказал я. - Сегодня во время раннего кофе пришло низкопробное анонимное письмо, и с тех пор я испытываю физическое ощущение тошноты.
Он уронил на пол свой чемоданчик. Его худое темное лицо явно выражало волнение.
- Вы хотите сказать, что вы тоже подучили анонимное письмо?
Я был заинтригован.
- Так что же, они здесь постоянно курсируют?
- Да. В течение некоторого времени.
- Вот как! - сказал я. - Понятно. У меня было такое впечатление, что появление чужих в этих краях кого-то разозлило.