…таинственная красота Чудовища.
— Всё нормально, – прошептал Лайт, с нарочитой осторожностью убрав прядь волос с лица Эла. – Если не будешь сопротивляться, я не сделаю тебе больно. То есть… не так больно, как могло бы быть.
Эл моргнул. Он не пытался вырваться, продолжая молча смотреть на юношу, но в его голове в этот момент активно крутились шестеренки. Как бы ему ни хотелось, он не мог вырваться. Ключ, единственный путь к спасению, валялся где-то в темном углу комнаты. Как бы он ни попытался вырываться, Лайт все равно его настигнет. Да, Эл был сильным и ловким, но Лайт гораздо выносливей, особенно сейчас, когда горит сумасшедшей идеей мести.
Лайт сказал, что поцеловал его из любопытства, просто для того, чтобы увидеть реакцию. Что за игру он начал? И как далеко он может зайти? Лайт настроен решительно, кто знает, что у него на уме. Если Эл отступит или откажется играть, то получится…
…что он проиграл?
Нет, он не привык проигрывать. Мозг работал как заведенный. Думал, думал, думал. Лайт говорил о свободе. Эл сам вложил в его руки оружие, сам выдал ему свое слабое место, когда признал, что для него свобода – это его девственность, а теперь Лайт намерен ее у него отнять… Но если в этом смысл игры и таковы правила…
Он должен отказаться от своей свободы, чтобы выиграть?
Прекрасно. Он сыграет. Он не хочет, но он примет эту игру. Лайт ждет, что Эл будет его умолять, биться в истерике, драться и бороться, но Эл не может доставить ему такого удовольствия.
…Неужели L позволит Кире сделать это с ним?
Не важно. Сейчас Лайт смотрит на него сверху, предвкушая победу. Возможно, он Кира, а может и нет, но его поцелуи все равно пропитаны ядом.
— Ммм, отлично, – прошептал Лайт, чуть наклонившись, обжигая ухо Эла горячим дыханием. – Я рад, что ты решил не сопротивляться, Рьюзаки. Это бы сделало хуже для нас обоих…
Эл отвернулся, прижавшись щекой к холодному полу, делая вид, что ему все равно.
— Ты все еще можешь остановиться, Лайт-кун, – процедил Эл. – Мы можем сделать вид, что всего этого не было и вернуться к работе.
Но Лайт проигнорировал его слова, быстро расстегнув пуговицу на джинсах детектива и, дернув их за пояс, спустил до самых колен. Эл нервно сглотнул. Ему было дико от мысли, что он вот так просто лежит и позволяет Лайту все это делать. Но он не собирался проигрывать.
Хотя, Эл очень недооценил этот раунд.
Конечно, философствовать с Лайтом на тему свободы было огромной, огромной ошибкой, как он мог так просчитаться?
Эл считал, что секс порабощал людей, но и при всей своей самонадеянности он тоже же был человеком, верно? Неужели он собирается вот так просто лежать, в то время как Лайт будет ухмыляться, надругиваясь над его телом, побеждая в этой игре? Тем самым, высокомерный и отчасти невежественный, детектив просто сделает эту победу слаще для Лайта.
Следом за джинсами, Лайт стянул с Эла нижнее белье, уже предвкушая, как будет вколачивать Рьюзаки в пол, как тот будет царапать ногтями паркет, умоляя, чтобы тот остановился. Он покажет, кто тут босс. Он хотел так унизить и обесчестить Эла, чтобы тот потом неделю не мог нормально ходить и при каждом резком движении вспоминал своего мучителя. Он опорочит человека, который считал грехом не только секс, но и мастурбацию, считал, что это слишком низко для него. Лайт хотел видеть его лицо в этот момент.
— Тебе, наверное, так будет неудобно, – с наигранной заботой пробормотал Лайт, приобняв Эла за талию и садя в вертикальное положение, как тряпичную куклу. – Так ведь удобнее?
— Да, конечно, Лайт-кун, – ледяным голосом сказал Эл.
Он продолжал смотреть на Лайта своими огромными, черными глазами и Лайт опустил взгляд, не в силах смотреть на свое отражение. Он медленно провел пальцами по груди детектива, спускаясь все ниже и ниже. Эл дернулся от неожиданности, когда ладонь Лайта легла на его член. Юноша ухмыльнулся, заметив, что тот твердеет, отзываясь на ласки. Лайт обхватил плоть ладонью и медленно задвигал рукой.
Дыхание Эла участилось. Он громко сглотнул и, протянув руки, схватил Лайта за ворот рубашки, притягивая к себе и опуская подбородок на его плечо.
До этого все казалось таким простым: теннис, их препирательства, холодные подколки… Эл мог постоять за себя где и когда угодно, но не сейчас.
Лайт прижался губами к макушке Эла и пробормотал:
— Приятно ведь? Теперь ты понимаешь, в чем отказывал себе из-за своих глупых принципов…
— Они не… глупые!.. – отрывисто прошипел Эл. – Ты… так же… это делаешь… Лайт-кун?
— Да, – усмехнулся юноша. – Извращенец.
— Это… бессмысленно, – выдохнул Эл, прижавшись лбом к плечу парня. Он ненавидел себя за то, что тело с такой готовностью отвечало на прикосновения подозреваемого.
— Заткнись, – Лайт усилил темп, упиваясь состоянием Эла. Он никогда не видел его таким… живым. Прерывистое дыхание обжигало шею, длинные пальцы комкали ворот его рубашки, растрепанные черные волосы щекотали щеку. То, что он был первым, кому довелось прикоснуться к Элу, великому детективу, так близко подобраться к его телу, не могло не льстить. – Ты просто не хочешь признавать, что тебе все это нравится, Рьюзаки. Подумай только, от чего ты отказывался всю жизнь. Чего ты боялся.
— Лайт-кун, я хочу… – задыхался Эл, беспощадно комкая ворот рубашки Ягами. – Хочу, чтобы ты… остановился…
— Я не могу остановиться. Ты почти кончил.
Эл поднял голову. Черные глаза потускнели, но на этот раз в них не было этого страшного, безжизненного отражения, нет, в них плескались настоящие, человеческие эмоции, а на щеках появился розовый румянец. Эл открыл было рот, но так и не смог ничего сказать. Ни вздохнуть, ни закричать, ни наброситься с обвинениями.
— Видишь? – прошептал Лайт, осторожно коснувшись кулаком его щеки, чувствуя тепло белоснежной кожи. – Ты человек, Рьюзаки…
Лайт чуть наклонился и поцеловал его. Несколько размашистых движений рукой и он почувствовал, как Эл, едва заметно задрожав, излился в его руку. В следующую секунду он уронил голову на грудь, стыдливо пряча лицо за спавшими волосами.
Лайт улыбнулся. Его будоражила одна только мысль о том, что его мучитель сейчас стоит перед ним на коленях, такой слабый и беспомощный. Это покрывало все бессонные ночи, все обвинения, отнятую свободу и выводящие из себя теории о том, что Лайт – Кира. Это того стоило. Но кто сказал, что это все?
Сухой рукой Лайт потянулся к ремню на своих брюках и, быстро расправившись с бляхой и пуговицами, поспешно стянул их до бедер. Предыдущие пара минут «порабощения» Эла заставила его возбудиться и теперь он ни перед чем не остановится. Юноша отметил, что детектив, по-прежнему тяжело дыша, следит за каждым его движением.
Лайт настойчиво подтолкнул Эла назад, к стене. Он заметил, как испуганно поджались его пальцы на босых ногах. Щеки Рьюзаки продолжали отчаянно краснеть, отчего он казался как никогда живым.
Будто спящая красавица, пробудившаяся ото сна в своем стеклянном гробу.
Пальцы все еще были влажными, когда Лайт, прижав Эла спиной к стене, без предупреждения ввел в него первый палец.
Эл отреагировал так же, как он и ожидал. Резко выдохнув, Эл распахнул глаза и уставился на подозреваемого.
— Л-лайт… кун… – буквально проскулил Эл. – Что ты?..
— Прости, я должен это сделать.
Лайт положил одну руку на плечо Рьюзаки, а другой добавил второй палец.
Эл дернулся от резкого дискомфорта и прикусил нижнюю губу:
— Нет… Х-хватит…
— Я должен, – снова повторил Лайт, слегка задыхаясь и чувствуя, как загоревшийся внутри огонь опускается всё ниже. – Это… единственный способ…
— Н-нет, хватит, – Эл застонал от боли. – Я… Я не могу… Н-не могу…
Лайт понимал, что это по-садистски, но ему нравилось слушать, как Эл умоляет, переступая через свою гордость.
— Лайт-кун! – повысил голос детектив с добавлением третьего пальца. В голосе чувствовалась неприкрытая боль. – В-вытащи… Прекрати…