– Нет! – рявкнула Росянка, перебив Сверчок. – Ничего подобного, и думать забудь! О чём бы ты ни подумала, забудь!
Она пихнула Мандрагора и неловко отпрыгнула сама, думая, что со стороны выглядит как сумасшедшая.
– Мы просто обручены – это не странно, а вполне нормально.
– Ох… – выдавил Синь, моргая.
– В чём дело? – спросил Мечехвост.
– Ладно, извини, – заторопилась Сверчок, шагнула к Росянке и успокаивающе развернула крылья. – Я просто неправильно поняла.
Она поняла правильно и знала это. Листокрылая не могла читать других драконов как растения, но эта была как широко открытая энциклопедия и сейчас находилась на странице «Секрет, насчёт которого я пока прикусила язык, но точно выясню всю правду до конца». Это не сулило ничего хорошего тайне Росянки.
– Как у тебя может быть жених? – спросила Сверчок. – Разве мы не ровесницы?
– Мне шесть лет, – ответила Росянка, – но с момента, как мы с ним вылупились, все знали, что будет свадьба. Мы два самых одарённых листокрыла в племени, и это значит, что наши дети будут ещё сильнее. Племени это нужно, чтобы победить ядожалов и возродить леса.
«Если только я не справлюсь сама и тогда смогу сама выбрать себе пару!»
Мандрагор кивнул.
– Росянка намного талантливее меня. Самая сильная в нашем племени за несколько столетий.
– Вот почему Белладонна и Цикута стали парой и завели меня, – пояснила Росянка. – Они были самыми сильными в предыдущем поколении.
– Племя работало над тем, чтобы получить подобного дракона, как Росянка, ещё со времён Древесной войны, – добавил Мандрагор.
– О-о-о, – протянула Сверчок. Детали головоломки наконец щёлкнули и сошлись.
– Когда мои родители вернулись? – спросила Росянка.
Кроме самого ответа, она вдобавок хотела – очень хотела! – перевести разговор на любую тему, кроме помолвки.
– Недавно совсем, – ответил он. – Где-то полдня прошло, наверное. Только Белладонна с Церберой. Цикута и двое других собирались остаться возле… ну, цели. – Он опасливо покосился на гостей.
– Они знают, – кивнула Росянка. – Мы видели пожар… издалека.
– О! – У Мандрагора засверкали глаза. – Классно было, правда? Белладонна сказала, загорелся весь улей! Огонь до небес! Ядожалы вопили от ярости!
– Мы так близко не подлетали, – ответила Росянка, – видели только дым. Не знаю, сгорел улей целиком или нет.
Отчёту Белладонны доверять не стоило. У матери была склонность преувеличивать, особенно там, где дело касалось военных успехов.
– Целый улей! – повторил Синь, вперив взгляд в деревья. – И вся паутина вместе.
У Мандрагора хватило понимания, чтобы немного смутиться.
– Это был твой? – спросил он.
– Нет, – ответил Мечехвост. – Это улей Сколопендры, так ему и надо. Так и надо им всем!
Росянка заметила, как Сверчок поёжилась, и Синь сочувственно обвил её хвостом.
– Ти! – внезапно заявила Шмель, бросила клубень в Мечехвоста, угодив точно в нос. – Хва! Пу-ти! Пути-и-и!
– Вот же вредная личинка! – возмутился Мечехвост.
– Шмель, успокойся, – попросила Сверчок, пытаясь удержать малышку.
Однако та успокаиваться не хотела. Вопила, била жёлто-чёрными полосатыми крыльями и барахталась, пока не вывернулась из лап Сверчок прямо в кучу сгнивших листьев. Тут же вскочила и понеслась к Росянке – точнее, заковыляла. Плюхнулась ей на лапу и скорбно посмотрела вверх огромными янтарными глазами.
– Рося-я-на-а, – прохныкала она. – Дай кучю!
– Понятия не имею, о чём ты, и это не моя проблема, – сообщила Росянка. Она попыталась высвободить ногу, но Шмель вцепилась ещё крепче.
– Ку-чю ам, – горестно всхлипнула малютка. – Дай!
– Да сколько же тебе надо еды? Скоро мы будем в деревне, там и поешь.
Цепляясь острыми коготками за чешую, Шмель вскарабкалась на плечо листокрылой и прижалась к шее.
– О-о-шо, – доверительно сообщила она.
Росянка ни разу в жизни не держала драконят, не носила их, на неё в жизни никто не карабкался, за исключением неприятных насекомых. Мать запретила племени заводить даже питомцев, чтобы не тратить пищу и не отвлекаться от заданий.
За драконятами в деревне строго присматривали, не позволяя и нос высовывать за ограду, – как ради безопасности, так и, возможно, чтобы не раздражать саму Белладонну, которая любила их не больше, чем Росянка. Сейчас здравый смысл требовал немедленно отцепить от себя противную ящерку и отдать хозяйке.