– О чем замечтался, принц? – хохотнул боевой товарищ и добил тварь ударом топора.
Фили хотел что-то ответить, но тут по полю пронеслись приветственные возгласы, перекрывшие даже лязг оружия. Гномы увлеченно орали, не переставая при этом разить опешивших врагов.
– Ко мне, гномы Эребора! – разнесся над пустошью зычный и такой знакомый голос. – Ко мне, эльфы и люди! Baruk Khazâd!
– Khazâd ai-mênu! Khazâd ai-mênu! – неслось со всех сторон, и Фили тоже присоединил свой голос к всеобщему хору, чувствуя как испаряется усталость, а мышцы вновь наливаются силой. Для всех гномов, оказавшихся на пустоши, в одночасье этот бой перестал быть простой борьбой за выживание. Врата Эребора распахнулись – чтобы сражаться рядом со своим народом, в битву вступил король.
Первая эйфория сошла, и Фили устремился к тому месту, где сражался дядя. Его долг, как гнома, как принца, как племянника, наконец, быть рядом с Торином. Парные клинки с удвоенной энергией принялись рассекать плоть врагов…
А в это время на другом конце поля брани его брат, в тонкой кольчуге древней эреборской ковки, с луком через плечо и длинным клинком в руке по всю пользовался своим двойственным положением. С одной стороны, его не трогали гномы, с другой – орки и гоблины тоже не поднимали оружия, чуя темную силу, дремлющую в сердце молодого воина. Кили же не стеснялся рубить своих “соратников”, не стремясь выдать себя раньше времени. Торин сражался неподалеку… Ах, как просто было бы сейчас воткнуть длинный кинжал в сочленение доспеха, и тогда бы он остался единственным наследником трона Эребора и уж позаботился бы, чтобы Одинокая гора стала надежным оплотом для Хозяина. Но пока вокруг было слишком много лишних глаз. Авось этого гнома, мнящего себе королем, прибьет кто-нибудь другой и не придется пачкать руки…
В стороне раздался рев, и Кили скривился, заметив высокую мускулистую фигуру белокожего орка. Азог… Только этой твари тут не хватало. Прежде чем Торин успел среагировать, молодой принц рванулся в бледному орку. Клинок и палица столкнулись с низким звоном…
– Какого балрога ты тут делаешь? – выплюнул Кили в лицо Азога; вокруг кипел бой, так что вряд ли их кто-то мог услышать.
– Собираюсь убить гнома, – рыкнул орк. – Уйди с дороги, а то ненароком и тебя пришибу.
– Азог! – Торин заметил давнего врага; голос короля дрожал от ненависти, а синие глаза пылали холодным огнем. – Твой противник здесь!
Орк оскалился, и вдруг резким движением перехватил Кили за горло, приподнимая над землей.
– Он не должен выжить, – с этими словами Азог отшвырнул молодого гнома от себя, и Кили покатился по земле, чудом не напоровшись на собственный клинок.
Увидев это, Торин взревел и бросился на своего заклятого врага. Меч и палица скрестились, высекая искры…
***
В какой-то момент Фили начало казаться, что он никогда не доберется до дяди. Торин уже был в поле зрения, но внезапно между ним и молодым гномов появилась целая орава гоблинов. Они бросались прямо на оружие, хватали за руки и за ноги, норовя повалить, пытались укусить. Фили остервенело отмахивался от мелких уродцев, когда рядом, будто из-под земли, вдруг выросли два эльфа. Сверкающие клинки ткали в воздухе невесомую и смертоносную паутину. В таком сопровождении Фили прошел через гоблинов, как нож сквозь масло, но вскоре вновь замер. Торин сражался с Азогом. Два противника кружили вокруг друг друга, нанося сокрушающие удары, и вмешиваться в поединок сейчас было категорически нельзя. Скрипнув зубами от досады, Фили сосредоточился на том, чтобы не позволить никому подойти близко в дяде и его врагу…
***
От удара о землю у Кили поплыло все перед глазами. Он сел и встряхнулся, пытаясь избавиться от звона в ушах. Вот ведь проклятая тварь… Гном пообещал себе, что если Азог хоть на что-то годен и сможет убить Торина, он после этого он прирежет орка своими руками. И тут Кили заметил то, что могло помешать всем его планам. Вокруг Азога и Торина образовалось небольшое свободное пространство – никто не желал вмешиваться в схватку. А вот по другую сторону Кили увидел знакомую пшеничную шевелюру… Гном в сердцах выругался и рванул с плеча лук – появление брата могло все испортить.
***
Фили одного за другим отправлял гоблинов в мир иной, краем глаза следя как обстоят дела у дяди. Торин отражал удар за ударом, однако гном уступал, как в росте, так и в силе. Азог рычал, угрожающе демонстрируя клыки и выкрикивая оскорбления на черном наречии. Палица и железный крюк, заменяющий ему руку, так и норовили достать гнома. И вот Торин отвел очередной удар мечом, но оступился, и Азог с торжествующим ревом вонзил свой жуткий протез в бок гнома. Воин глухо вскрикнул и пошатнулся, Фили размашистым ударом рассек надвое нападающего на него гоблина, развернулся, выхватывая нож из-за голенища и, почти не целясь, метнул в орка, приготовившегося нанести последний удар…
Серебряный росчерк в воздухе, и последовавший разъяренный рев Азога возвестили о том, что нож нашел свою цель, а Фили возблагодарил все силы небесные и земные за то, что почти всю жизнь учился использовать метательное оружие. Торин вскинулся, не обращая внимания на рану, и по рукоять вонзил меч в тело давнего врага, выдернул, развернулся и излюбленным приемом отсек уродливую, обтянутую белой кожей, голову…
То, что произошло дальше, навсегда врезалось в память Фили, долгие годы являясь ему в кошмарах самыми темными ночами. Тяжело опираясь на меч, Торин поднялся и обернулся. Фили знал дядю всю жизнь, но еще никогда не видел на лице сурового предводителя такой неподдельной радости, как в тот момент, когда гном заметил его. Одно долгое мгновение дядя и племянник смотрели в глаза друг другу… Тихий шелест прорезал воздух, Торин вдруг вздрогнул и, пошатнувшись, сделал шаг вперед. Улыбка погасла. Гном медленно обернулся, и сердце Фили замерло, когда он заметил стрелу в плече дяди. И это была не орочья стрела… Отказываясь верить в происходящее, он лихорадочно обшарил окружающее пространство и почти сразу заметил до боли знакомую фигуру. Кили вновь вскинул лук – вариантов не оставалось, приказ Хозяина нужно было исполнить любой ценой. Хищно взвизгнув, оперенная смерть сорвалась с тетивы – с такого расстояния не промахнулся бы даже слепой.
– Кили… – Торин хрипло выдохнул, когда стрела нашла цель, и осел на колени.
Темноволосый гном уже выхватил третью стрелу и наложил на тетиву, – один выстрел и все будет кончено! – когда его слуха достиг этот чуть слышный зов. По телу прошла дрожь и, внезапно, из глубины сознания вырвалось то, о чем он почти забыл. Ярость, горечь, печаль, боль, отчаянный протест… По телу прокатилась волна обжигающей боли, а руки дрогнули, выпуская лук.
– НЕЕЕЕЕТ!!!
Фили рванулся вперед, почти обезумев от осознания произошедшего. Тренированное годами тело действовало само – сократить расстояние, отвести оружие, размахнуться, ударить. Он знал, он с самого начала знал, что это больше не брат, что это не его Кили… Он знал и медлил, ничего не предпринимая. Знал, но до последнего пытался убедить себя, что ошибается… Так почему же в тот момент, когда удар уже нельзя было остановить, он, встретившись глазами с гномом, который когда-то был ему братом, увидел не напитанную ненавистью тьму, а растерянность и страх в ясной ореховой глубине?..
Гномья сталь впилась в плоть, не встретив сопротивления, и Фили, чудовищным усилием изворачиваясь и выпуская клинки из рук, подхватил падающее тело брата, чувствуя как по рукам течет горячая кровь. На разом побледневшем лице темноволосого принца, уродливой полосой выделялся шрам, пересекающий щеку от виска до подбородка…
========== Эребор ==========
Недавно расчищенный тронный зал Эребора принимал первых гостей. Пусть гордый владыка Лихолесья не смог заставить себя вернуться в это место, он прислал вместо себя сына. Нельзя сказать, чтобы кто-то огорчился этому. Принц эльфов и молодой король гномов обменялись приличествующими случаю вежливыми фразами, и Леголас почти сразу покинул зал – обо всем, что нужно было обсудить, они уже поговорили ранее. Теперь же перед троном стоял Бард, в какой-то степени неожиданно для самого себя ставший после окончания битвы, полноправным королем Дейла. Наследник благородной крови, он всю свою жизнь был простым лодочником и чувствовал себя очень неуютно. Смотрящий на него с высокого трона Фили прекрасно понимал его чувства. И пусть Торин готовил его к этой роли почти с рождения, гном никогда серьезно не задумывался о том, как это будет на самом деле. Оказалось, что очень неудобно: трон был жестким, парадное одеяние – жарким, а корона – тяжелой. И самое главное – рядом не было никого, кому можно было бы на это пожаловаться…