Скромный особняк с первого взгляда поразил Елизавету сильнее, чем великолепные замки и роскошные дворцы. Она смотрела и гадала, могла ли Мария Болейн быть счастлива здесь с безродным мужчиной, которого любила, которого выбрала, невзирая на гнев короля и родных. Словно в ответ на невысказанный вопрос бледный рассвет окрасил фронтоны чистым золотом. Осенний мороз усыпал жемчугом серую, крытую соломой крышу. Серебристый дымок клубился из кирпичных труб, а многостворчатые окна со средниками сверкали, точно бриллианты в оправе. Да, этот дом был сокровищем четы Стаффордов, и в груди Елизаветы засаднило от зависти к тому, чего она никогда не познает.
Желудок Елизаветы сжался, словно угодивший в силки зверек. Она плотнее закуталась в грязный коричневый плащ и придержала лошадь, а Дженкс въехал на центральную лужайку, ведя за собой двух запасных лошадей. Принцесса услышала, как он крикнул: «Эй, там!» — потом еще что-то. Высматривая в ромбах оконных стекол приветливые лица, Елизавета ерзала на спине лошади. Она знала, что долгий путь в мужском седле не пройдет для нее даром, но боль и риск того стоили — по крайней мере, она об этом молилась.
В поле ее зрения опять возник Дженкс. Он шел пешком, размахивая руками, будто мельница лопастями.
— Леди Стаффорд распорядилась, чтобы леди Корниш сразу по прибытии провели к ней в покои, — сообщил он, когда Елизавета подъехала ближе.
Плотно сложенные мужчина и женщина в простой одежде встретили ее в мощенном булыжником центральном дворике. Любопытство легко читалось в их открытых лицах, так непохожих на гримасы, которые Елизавете приходилось видеть при дворе и даже в Хэтфилде.
Дженкс помог ей спешиться.
— Добро пожаловать, миледи Корниш, — проговорил мужчина, в то время как женщина изобразила такой неумелый реверанс, что Елизавета тут же поняла, как прошли для ее тети все эти годы добровольного изгнания. В доме Марии, сестры королевы Анны Болейн, не знали церемоний, и хозяйке прекрасно жилось без них.
Слуги представились гостье. Их звали Пирс и Гленда. Это были эконом и его жена.
Войдя в дом, Елизавета обратила внимание на то, что тишину большого зала нарушает только слабое потрескивание огня в камине. Дженкс следовал за ней по пятам. В одной руке он вертел свой берет, а другой по-прежнему настороженно придерживался за эфес меча.
В галерее второго этажа с шумом распахнулась дверь одной из спален. Огонь, пылавший в камине, отбросил на балочный потолок вытянутую тень. Женщина с длинными седыми волосами, одетая в белую сорочку и халат, выбежала вперед, схватилась за перила и склонилась к гостье, вздрагивая, будто призрак, приготовившийся к полету.
— Это ты? — крикнула женщина. — Хвала Господу! Это ты?
Гленда стала подниматься по ступенькам.
— Миледи, вам нельзя вставать. Я шкуру спущу с Мег за то, что она оставила вас одну, когда вам нездоровится. Вот леди Корниш, она приехала к вам, как вы надеялись…
Но Елизавета быстрее Гленды поднялась по ступенькам и обогнула лестничную площадку. Юбки мешали ей, но она приподняла их и почти побежала вверх. Леди, а тем более дочери короля, не пристало бегать по лестницам, но ведь она боялась даже мечтать об этом воссоединении.
Лицо Марии Болейн было худым и изможденным, белая кожа обтянула тонкие кости, глаза, сиявшие когда-то яркой синевой, сделались теперь почти бесцветными от слез и боли. Мария прижимала руку к животу и дышала сквозь стиснутые зубы. Как могло случиться, что неотразимая белокурая красавица превратилась в эту увядшую, болезненную и старую женщину? Елизавета всегда представляла тетю молодой и смеющейся, похожей на смутный образ матери, который сохранился в ее памяти, но сейчас Марии Болейн, по-видимому, было уже за пятьдесят.
Однако, приглядевшись внимательнее, Елизавета поняла, что дух Марии пылал с прежней силой. Леди Стаффорд подняла дрожащую руку, останавливая служанку, и сказала:
— Моя подруга, леди Корниш, поможет мне вернуться в постель. Будь добра, принеси ей хороший завтрак — сейчас же.
У леди Стаффорд был такой вид, будто ей вот-вот станет дурно, но она сдержала рвотный позыв, зажав рот ладонью. Одной рукой она оперлась на перила, чтобы не упасть. Гленда развернулась и принялась тяжело спускаться по ступенькам, ворча себе под нос.
— Дорогая тетушка, — шепнула Елизавета, — позвольте, я помогу вам.
Она обняла Марию одной рукой, а другой подхватила ее под локоть. Какой худой оказалась ее тетя под льняным халатом — кожа да кости.
— Теперь со мной все будет хорошо, — упрямо проговорила Мария и сжала от боли губы. — Теперь все будет хорошо.