Принцесса пригнулась. Девушка погасила лучину. Елизавета почувствовала, что незнакомка проносится мимо.
— Стой на месте! — приказала Елизавета, бросаясь вдогонку.
Девушка не остановилась, но свеча на лестнице довольно четко обрисовала ее силуэт. Елизавета рванулась вперед и поймала беглянку. Схватив девушку за руку, она рывком повернула ее лицом к себе.
— Стой, тебе говорят!
Елизавета была настолько же разгневана, насколько потрясена. Она привыкла к послушанию слуг, но эта негодница не желала ей повиноваться. Кем бы ни была эта девушка, она отчаянно сопротивлялась, брыкаясь, размахивая кулаками и царапаясь. Ярость захлестнула Елизавету. Как посмела эта девка пробраться сюда ночью?.. Как дерзнула не остановиться, когда ей приказали?.. Да еще попыталась напасть на нее…
Принцесса стала безжалостно избивать девчонку, щедро раздавая затрещины и пинки. Она запустила длинные пальцы в черные волосы своей жертвы, какими бы грязными они ни были. Если у этой дряни вши, она сдерет с нее шкуру живьем. Девушка два раза пнула Елизавету и один раз попала кулаком ей в плечо, но одолеть ее не смогла. Чем дольше они боролись, тем исступленнее наносила удары Елизавета, как будто эта ярость нарастала в ней годами.
На лестнице послышался топот Гарри и Дженкса. Дженкс по-прежнему держал в руке фонарь. Гарри оттащил девушку от Елизаветы и швырнул ее спиной на груду бочек; те с глухим стуком рассыпались и покатились по полу. Гарри прижал девушку к стене, но та ни разу не вскрикнула и не сказала ни слова.
— Какого дьявола? — потребовал ответа лорд Кэри, задыхаясь, как будто сам участвовал в драке. — Кто, черт побери, она такая?
— Вы тоже не знаете? — Елизавета принялась убирать волосы, выбившиеся из-под ее мальчишеского берета. — Эта девчонка тайком прокралась сюда и наливала что-то в бочонок, а я поймала ее за этим занятием. Ведите ее сюда, — приказала она и, взяв у ошеломленного Дженкса фонарь, повела их в соседнюю комнату.
Елизавета осветила мерцающие влажные осколки разбитого пузырька — судя по виду, сделанного из тонкого венецианского стекла. Потом в заросшем паутиной углу отыскала бочонок.
— Вот чем она занималась, и со злым умыслом, насколько я могу судить, — проговорила принцесса, возвращая бочонок на деревянную подставку. До половины заполненный, он оказался тяжелым.
— Говори же, девчонка! — грянул лорд Кэри. — Теперь ты от нас не уйдешь. Кто ты и что за темное дело тут затеяла?
— А еще она повесила эти травы, — сказала Елизавета и сорвала с потолка висевший особняком букетик.
Она помахала им перед носом девушки. Та отпрянула, как будто цветы могли ее обжечь, но продолжала хранить молчание.
— Может быть, она не умеет говорить? Немая? — предположил Дженкс.
— Так или иначе, но она онемела, — отозвался Гарри и еще раз хорошенько встряхнул девушку.
Ее голова запрокинулась, а руки и ноги задвигались, как у тряпичной куклы.
— Дженкс, — сказал Гарри, — поднимись наверх, тихонько постучи в двери леди Болейн и попроси Гленду, чтобы та немедленно прислала сюда Мег Миллигру. И даже если ей по-прежнему нездоровится, меня это не волнует.
Дженкс кивнул и поспешил прочь. Елизавета видела, что девушка до смерти напугана, но ничего не предпринимала, чтобы облегчить свою участь. Никаких объяснений, ни единой мольбы, только угрюмые или даже глупые взгляды широко раскрытых глаз. Возможно, ее чем-то напоили, но она дралась как умалишенная или заколдованная.
У Елизаветы отвисла челюсть, когда Дженкс вскоре возвратился к ним вместе с Мег. Да, она была закутана в одеяло из грубой шерсти, да, ее волосы с красноватым оттенком растрепались, ибо ее так внезапно подняли с постели, что она не успела расчесаться, да, ее лицо было изнуренным и бледным, — но Елизавете пришлось признать, что, за исключением чуть более широкого лица, служанка как две капли воды походила на нее. Мег тоже раскрыла рот и ошеломленно таращилась на принцессу.
— Боже правый, — вот и все, что она сумела сказать.
Елизавета наконец взяла себя в руки.
— Я подруга леди Болейн, леди Корниш. Ты ее травница, а потому скажи мне, что пыталась повесить среди твоих трав эта девушка? Это ведь такие же пучки, как те, что ты развешиваешь в сарае?
— Да, миледи. Могу я попросить, чтобы посветили вон на тот букет?
Дженкс взял фонарь и поднял его, как просила Мег. Та нахмурилась, сосредоточенно изучая связку вялых листьев на стеблях, потом помяла их в пальцах и понюхала.
— Хм, это не настоящий шафран, какой я развешиваю здесь, чтобы готовить для госпожи ее любимые шафрановые кексы, — объявила травница. Ее высокий лоб прорезала складка. — У этих листьев форма гораздо проще и край не так резко очерчен, видите? А еще они длиннее и темнее, но когда они смешаются с шафраном и высохнут, повар может не заметить разницы. Луговой шафран, миледи, вот что это такое.