— Новая, еще более дерзкая тактика застанет их врасплох, Кэт, — поспешила продолжить Елизавета, как будто хотела убедить саму себя. — На этот раз я не стану проникать во вражеский стан ночью. Я велю Неду написать коротенькую пьесу, и мы с ним и Дженксом ворвемся в Лидс среди бела дня, но этого никто не заметит. Мы спрячемся под масками бродячих актеров, якобы приехавших повеселить честной народ. Не смотри на меня так. Во все труппы на женские роли берут юношей, похожих на девушек.
— Успех в роли Мег вскружил вам голову! — заявила Кэт, нагибаясь, чтобы расправить нижние юбки, перед тем как в них ступит принцесса. — А теперь вы, взрослая женщина, будете исполнять роль юноши, который играет девушек? Немыслимо!
— Именно. — Елизавета положила руку на спину Кэт и шагнула в приготовленные юбки. — Они даже не подумают об этом. Но главную роль я все-таки предоставлю играть Неду, а сама буду держаться в тени.
— Вы? — крякнула Кэт, затягивая шнуровку. — Вы в тени?
— Я так и делала, когда навещала тетю.
— Пока не взялись раскапывать покойника и драться с девицей, которая потом наложила на себя руки. Милая, вам пришлось слишком много размышлять и терзаться, и у вас теперь каша в голове. Если королева Мария все эти годы держала вас в сельской глуши, это вовсе не значит, что вы были в тени. Я слышала, — шепотом добавила Кэт и подмигнула, — что многие английские придворные только и ждут, когда ее здоровье окончательно ухудшится, чтобы всем скопом переметнуться на вашу сторону.
— От кого ты такое слышала?
У женщины сделался виноватый вид — ни дать ни взять кошка, которую застали с усами, выпачканными сметаной.
— От Сесила, конечно, — похвасталась Кэт. — Думаете, вы одна можете улучить момент и переброситься с ним словечком?
Елизавета потерла лоб ладонью, надеясь отогнать накатывающую головную боль. Близкие люди все как один старались ее защитить, но иногда, как видно, сговаривались за ее спиной. У каждого из них была своя ахиллесова пята, но если слушать Сесила и никому не доверять, то как выжить?
«Боже Милостивый, — взмолилась принцесса, — огради меня от скверны и сохрани мой разум ясным! Я теряю рассудок от страха и сомнений».
— Признаюсь тебе, Кэт, — тихо проговорила Елизавета, — я чувствую себя осажденной со всех сторон, окруженной роем врагов. — Почему она заговорила о рое? Жуткие воспоминания нахлынули на нее, но она отогнала их прочь. — Но я все равно выживу — не знаю как, но выживу, остановлю отравителей, чего бы ни хотели и к чему бы ни принуждали меня другие. Все зависит от моей воли, только от моей! — воскликнула она и ударила себя кулаком в грудь.
Кэт двинулась было к принцессе с раскрытыми объятиями, но, заслышав ее властный тон, замерла как вкопанная. Она как будто не могла решить, заплакать или присесть в реверансе. В этот миг они смотрели друг на друга как чужие.
— Помоги мне закончить туалет, — холодно приказала Елизавета. — Я должна найти Неда. А ты тем временем приведи Мег и вели ей меня дожидаться. И скажи ей, что я больше не желаю видеть, как за ней бегает конюх Сэм.
— Что? Сэм, главный конюх? Не верю.
— Я тоже, — голос Елизаветы заглушил корсет, который Кэт помогла ей натянуть через голову, а затем принялась зашнуровывать на спине. — Не знаю, откуда у нее на это время.
— Бог с ним, со временем. Загвоздка в том, что Мег нет дела ни до кого, кроме Неда. А жаль, ведь каждое ее слово ловит не он, а волоокий Дженкс. Нечего сказать, хорошенькую задачку они вам подкинули…
Елизавета отстранилась и резко повернулась лицом к Кэт.
— Я не буду решать таких никчемных задач, но прикажу им всем прекратить, просто прекратить это! — вскричала она, расхаживая по комнате и размахивая руками. — Нед обращает на Мег ровно столько внимания, сколько нужно, чтобы научить ее подражать моей речи и движениям, а Дженкс… Дженкс думает только о лошадях и обо мне. Сейчас время логики, а не эмоций, к тому же необузданных!
Кэт сощурилась и смерила принцессу хорошо знакомым ей взглядом, говорившим: «Горшок над котлом смеется, а оба черны». Елизавета понимала, что ее настроение меняется недопустимо часто, что вывести ее из себя способна любая мелочь, но обуздать себя не могла. Однако у нее, и только у нее, есть веское оправдание. Ее никто не понимает, и она с таким же успехом могла бы справиться с отравительницей одна. Выхватив у Кэт из рук шарф, она сама повязала его на голову и выскочила из комнаты.