— Здорово, что ты левша, Рази. Эта рана глубокая.
Рази весь вспотел в предвкушении предстоящего. Он прорычал Кристоферу (от страха его голос стал грубым):
— Ну давай выдерни из меня грязные нитки этого старого идиота, пока не началось заражение крови.
Кристофер протер руки жидкостью из бутылки — запах спирта и лимонов наполнил комнату. Он достал из кипятка маленькие медные ножницы и со щелканьем прошелся через ряд стежков, перерезая нитки у самых узлов. Его руки выглядели неуклюжими, но двигались проворно и уверенно. Он не обратил внимания ни на ускорившееся дыхание Рази, ни на его высокий болезненный вскрик, когда он взялся пинцетом за первую торчащую нитку и резким движением выдернул ее из кожи.
— Сядь, Винтер, — прошипел Рази, свирепо покосившись на нее из-под падающих на лоб кудрей. Он схватился, как утопающий, за край стола, и лицо его из серого сделалось алым в разгоревшемся свете свечей.
Винтер опустилась на табурет перед камином.
— Кто это был? — спросила она.
— Никто не знает. — Рази сделал гримасу и подпрыгнул — Кристофер вынул второй стежок. — Черт! — И снова, когда Кристофер быстро вытащил третий стежок, а затем сразу четвертый: — Кристофер! Черт тебя дери!
Кристофер опустился на пятки и поднял на друга взгляд без следов волнения.
— Осталось еще четыре, — сказал он. — Хочешь передохнуть?
Рази сжал губы и засопел носом. Он бросил угрожающий взгляд на Кристофера:
— Давай не тяни, будь ты проклят!
— А ты заткнись, — сказал его друг, снова берясь за пинцет и внимательно разглядывая оставшиеся стежки. — А то стража услышит.
Винтер попыталась его отвлечь:
— Но как убийца проник в замок? На такое пиршество просто так, играючи, не войдешь.
Рази покачал головой и сразу снова взвизгнул от боли, когда Кристофер быстро вытащил последние четыре стежка из его плеча. Винтер протянула руку и крепко ухватилась за жилистое предплечье Рази, неловко, успокаивающе растирая ему шею и здоровое плечо другой рукой.
— Теперь все позади. Он закончил, — сказала она, и Рази засмеялся сквозь слезы, которые вдруг потекли по его лицу.
Кристофер бросил пинцет и ножницы на ткань рядом с медной миской. На мягком хлопке пятна крови Рази расцвели изысканными цветочными прожилками.
— Мне еще осталось зашить его снова, — сухо сказал он, и у Винтер все сжалось внутри от одной мысли об этом.
— Пусть сначала кровь вытечет, — пробормотал Рази с закрытыми глазами.
Кристофер кивнул и мягко толкнул Рази, чтобы тот откинулся на спинку кресла.
— Подержи, — велел он Винтер, и она взяла толстый ватный тампон, который он поднес к ране.
Свежая кровь впитывалась в него, пока не потекла по животу Рази, пачкая брюки.
— Не закрывай рану, — предупредил Кристофер, наводя порядок. — Пусть сама очистится.
— Ладно. — Она не могла отвести взгляд от лица Рази, которое снова стало бледным, как тесто. Его зазнобило, но не успела Винтер сказать об этом, как Кристофер снял со спинки стула плащ и укутал другу плечи.
Некоторое время стоны помимо воли вырывались у Рази с каждым выдохом, углы его рта опустились вниз, лицо постарело от боли. Затем он снова открыл глаза и взглянул на Винтер.
— Ну вот, — проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал, и все еще растирая свободной рукой его напрягшиеся, твердые, как дерево, плечо и шею. — Неизвестный человек как по волшебству появляется в святыне святых, в королевском пиршественном зале, так что ни одна живая душа его не заметила, и беспрепятственно наносит рану только что объявленному претенденту на трон?
Рази поморщился, услышав этот титул, но кивнул.
— Это невозможно, брат мой.
Рази снова кивнул.
— Нутром чую заговор, — сказал Кристофер, возясь с вещами на столе. — И чем скорее мы поднимем этого парня на ноги и вытянем из него правду, тем скорее получим хоть какие-нибудь ответы.
При этих словах глаза Рази сощурились в улыбке, и он насмешливо покосился на Кристофера:
— Если бы кто-то не избил его до полусмерти, мы бы могли уже сейчас их получить.
В ответ Кристофер вытащил из миски с водой устрашающего вида кривую иглу и вдел в нее прокипяченную шелковинку.
Рази отвернулся и застонал.
Винтер похлопала его по руке:
— Но где же Альберон, Рази? Он мертв? — Вот она и сказала это, и при этих словах сердце ее переполнилось смертью и горем. — Он наверняка мертв, Рази. Иначе зачем Джонатону было так поступать? И почему он не хочет сказать, что с ним случилось? Ведь Джонатон обожает Альби, просто обожает?