Паскаль поднял руку, чтобы утихомирить разошедшегося мальчика:
— Тише, Джером.
Гэри схватил друга за плечо.
— Хватит, Джером, — мягко увещевал он его, не отрывая настороженного взгляда от Винтер. — Замолчи.
Винтер умоляюще подняла руки и обратилась к Паскалю спокойно и тихо, невзирая на поднимающуюся в ней панику:
— Что случилось?
«Наверно, произошло что-то ужасное, — лихорадочно думала она. — Что-то действительно важное! Эти дикие обвинения, едва сдерживаемые нападки — вчера такого не было и в помине. Наверное, что-то случилось. Кто-то что-то сказал или сделал, ведь эти обвинения не могли возникнуть ниоткуда».
— Как ты могла? — воскликнул Джером. — Как ты могла занять место отца на пиру? Когда он лежал, запертый у себя в комнате! Может, он умирает. И весь день его никто не видел, кроме тебя и того араба. Как ты могла трясти юбками всю ночь перед черномазым ублюдком? Пить из его кубка, как гаремная шлю…
— Молчи, Джером… ну хватит! — Встревоженный Гэри оттащил друга назад, подальше от Винтер. Девушка стояла разинув рот. В желудке и на сердце похолодело.
Джером почти истерически зарыдал, безуспешно пытаясь выбраться из цепких рук друга. Лицо Гэри скривилось от горя и сочувствия, он все крепче сжимал друга в объятиях, оттаскивая его от остальных мальчиков, стоящих вокруг бьющегося в истерике товарища смущенно и неподвижно.
Паскаль со слезами на глазах указал в глубину зала, и Гэри с другим подмастерьем третьего года потащили плачущего Джерома мимо лесов, за полки на другом конце библиотеки. Время от времени оттуда еще слышались приглушенные, неудержимо горестные рыдания.
Винтер хотела что-то сказать, спросить, но не знала что. Рот ее открылся, но она не смогла вымолвить ни звука. Паскаль подошел и встал рядом с ней, на скулах его ходили желваки — он, очевидно, боролся с охватившими его эмоциями. Наконец ему удалось проговорить свистящим шепотом, словно он пытался дать ей шанс:
— Леди-протектор, где ваш отец? Сегодня утром мы пришли сюда, надеясь, что он будет здесь. Мы надеялись, что сможем с ним поговорить… — Он смерил Винтер взглядом. — Где он, девочка?
Что она могла сказать? Что могла сделать, чтобы не предать Лоркана, разболтав о его уязвимости? Винтер смотрела Паскалю в глаза и старалась выглядеть убедительно, но ужасно боялась, что вид у нее, напротив, скрытный и испуганный.
— Моего отца задерживают государственные дела, мастер Хьюэтт, — сказала она, стараясь говорить мягко и тихо. — Поверьте мне на слово — я не могу найти способа убедить вас, вам придется просто поверить мне. Прошу вас, не можете же вы считать, что я бы содействовала гибели родного отца? Что я бы отравила Лоркана?
Паскаль не спускал с нее опасливого взгляда. Его маленькие подмастерья-первогодки, с бледными хмурыми личиками, отступили за его спину, словно ища защиты.
— Все ведь видели, как ты танцевала с арабом, — прошептал один из них. Паскаль мягко отстранил его.
Винтер захотелось крикнуть: «Я не танцевала с Рази!» Захотелось сказать: «Танцевать я буду, с кем мне заблагорассудится!» Захотелось спросить: «Кто вам наврал?» — но ни одно из этих слов гроша ломаного не стоило. Они только заставили бы ее защищаться от этой беспощадно лживой сплетни. Она подняла глаза от малышей и поглядела прямо в глаза Паскалю.
— Что случилось? — спросила она.
— Арестовали двоюродного брата Джерома, его жену и двоих детей. Их взяли среди ночи. Оставили только малыша в колыбели — он кричал, пока мать Джера не нашла его на рассвете.
— Господи Иисусе! — Винтер закрыла рот обеими руками, задохнувшись. — Как?.. По какому обвинению?
— Подстрекательство к бунту.
— Боже мой! А как же дети?
Паскаль оглядывал ее с ног до головы — внимательно и настороженно. Содрогнувшись от отчаяния, Винтер поняла, что он пытается выяснить, не лжет ли она. — Они всегда забирают детей, девочка. Ты же знаешь.
Она кивнула: да, в прошлом детей забирали всегда. Всегда. Бросали в тюрьмы целые семьи. Но ведь это прекратилось с тех пор, как на трон вступил Джонатон! Она покачала головой. Винтер на секунду оглянулась — Джером все еще рыдал в глубине библиотеки, а Гэри бормотал что-то утешающее.
— Почему? — повторила она. — Жена Донни… Жена кузена Джерома. Араб убил мужа ее сестры — сказал, что это он хотел его убить.
Винтер вытаращилась на него, не веря своим ушам.
— Вы имеете в виду… Юзефа Маркоса? — спросила она.
Паскаль кивнул:
— Юзеф был человек честный. Он был предан короне, девочка. И его за это убили, и за это пострадала его добрая жена, да и старик отец.