Эти результаты показывают, что зеркальные нейроны не просто составляют нейронную систему устанавливающую соответствие между выполняемыми и наблюдаемыми движениями. Даже у обезьян они осуществляют более тонкое кодирование чужих действий, используя полученную ранее информацию для распознавания смысла частично скрытых движений, которые выглядят одинаково. Можно ли на основании этих данных заключить, что зеркальные нейроны кодируют намерение лица, берущего объект? Пожалуй, нет, поскольку в этом эксперименте все крутилось вокруг того, взяла рука что-либо или нет, а это, в свою очередь, определялось наличием или отсутствием объекта (апельсина в приведенном примере). В эксперименте не ставился напрямую фундаментальный вопрос: способны ли зеркальные нейроны отличать, скажем, ситуацию, когда апельсин берут, чтобы съесть, от ситуации, когда его берут, чтобы положить в холодильник? Вот почему Лео Фогасси через несколько лет после эксперимента Алессандры Умильты поставил другой, который должен был более отчетливо выявить роль зеркальных нейронов в понимании чужих намерений.
Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ
Мы поругались с женой по поводу кое-каких семейных планов. Мы на кухне, и она протягивает руку за стаканом. Что она хочет сделать - выпить воды, положить стакан в посудомоечную машину? Или, может быть, швырнуть его в меня? Способность предугадывать поступки других людей - очень полезное качество.
Базовое свойство зеркальных нейронов - а именно срабатывание и при действии (хватании чашки), и при его наблюдении - говорит о том, что они участвуют в распознавании движений других людей. Напрашивается, кроме того, мысль, что этот процесс - своего рода воспроизведение, внутренняя имитация («симуляция») наблюдаемых действий. Но, поскольку наши собственные движения почти всегда связаны с конкретными намерениями, активация в моем мозгу при виде чужих действий тех же нейронов, что я использую для выполнения своих собственных действий, возможно, позволяет мне понимать намерения других людей. Однако все не так просто. Имеется проблема - ровно такая же, с какой сталкиваюсь я, когда моя жена хватается за стакан во время нашей ссоры: одно и то же действие может быть вызвано разными намерениями. Тут никогда или почти никогда не бывает взаимно-однозначного соответствия, при котором такое-то действие непременно вызывается таким-то намерением. Если у меня, когда я беру стакан, могут быть разные цели, точно так же они могут быть и у других. Проводят ли зеркальные нейроны различие между одинаковыми действиями, совершенными с разными намерениями?
Недавний эксперимент Лео Фогасси, имевший целью получить прямой ответ на этот вопрос, состоял в регистрации нейронной активности обезьян как при выполнении хватательных движений, так и при наблюдении за ними в различных условиях. Рассказ об этом эксперименте будет довольно-таки подробным, но для понимания зеркальных нейронов детали важны. При одном варианте условий эксперимента обезьяна, пребывавшая в исходном положении, протянула руку за съедобным объектом, взяла его и поднесла ко рту, чтобы съесть. При следующем варианте она протянула руку за несъедобным объектом, расположенным там же, где в предыдущем случае находилась еда. Взяв этот объект, обезьяна переложила его в контейнер. В этих условиях было сделано несколько попыток, при которых контейнер находился у самого рта животного, так что движения всей руки, включая кисть, при хватании-чтобы-съесть и хватании-чтобы-переложить были почти идентичны. Главный вопрос состоял в том, будут ли зеркальные нейроны разряжаться по-разному при одном и том же движении, в первом случае заканчивающемся поеданием пищи, во втором - помещением объекта в контейнер. Важно ли для этих нейронов намерение? (Отмечу, что, переложив объект в контейнер, обезьяна получала пищевое вознаграждение, объем которого был равен объему вознаграждения при хватании-чтобы-съесть.)