Эти споры затрагивают вопрос, лежащий в основе всех опытов на макаках: для чего им нужны зеркальные нейроны? Ответы даются разные. Некоторые специалисты утверждают, что подлинная функция зеркальных нейронов у обезьян - распознавание действий, а не их имитация. Благодаря активации зеркальных нейронов в их собственном мозгу обезьяны-наблюдательницы распознают действия других индивидуумов, и, судя по результатам экспериментов Лео Фогасси, не только действия, но и намерения. Это, безусловно, очень важный механизм, облегчающий социальное поведение обезьян. Однако другие ученые - и я решительно отношу себя к их числу - указывают на то, что есть некоторые данные, пусть и не абсолютно убедительные, свидетельствующие об истинной имитации у обезьян21. И даже если отбросить эти свидетельства, есть основания предполагать, что зеркальные нейроны участвуют в различных формах «заражения» (это научный термин, не имеющий отношения к инфекциям). Например, даже если действительно мытье картофеля у японских макак распространилось из-за усиления раздражителя, зеркальные нейроны, тем не менее, могли играть в этом ключевую роль, способствуя распознаванию манипуляций наблюдаемой обезьяны. Джакомо Ридзолатти, чья прозорливость в данной области, по-моему, не имеет себе равных, высказывался об этом весьма сдержанно, подчеркивая лишь значение зеркальных нейронов для распознавания действий. В последние годы, однако, он рассматривает возможность того, что они играют более существенную роль, и он с уверенностью заявляет о значении зеркальных нейронов для кодирования намерений. (Как я уже сказал, эксперименты его коллеги Лео Фогасси с хватанием-чтобы-съесть и хватанием-чтобы- переложить произвели сильное впечатление на все сообщество нейроспециалистов.) Мне кажется, Джакомо стал более благосклонно относиться к идее, что у обезьян есть имитационное поведение и зеркальные нейроны играют в нем ключевую роль.
Имитация, безусловно, воздействует на обоих участников процесса, и одно недавнее исследование поведения обезьян принесло результаты, позволяющие предположить, что зеркальные нейроны имеют важное значение для способности понять, что тебя имитируют. Экспериментаторы применили в данном случае теорию, которую разработал Эндрю Мельцофф, специалист по психологии развития, изучающий имитацию и социальное познание у младенцев и маленьких детей. На начальной стадии эксперимента - в так называемый исходный период - обезьяны наблюдали за двумя экспериментаторами, каждый из которых манипулировал деревянным кубиком, во всех гранях которого было проделано по отверстию. Экспериментаторы совершали типичные действия, которые могла бы совершать с кубиком обезьяна:
кусали кубик, засовывали пальцы в отверстия и т.д. Затем поблизости от обезьяны был помещен третий кубик. Когда она начала с ним манипулировать, один из двух экспериментаторов стал точно воспроизводить действия обезьяны с кубиком. Второй же, наоборот, выполнял другие действия. Если, например, обезьяна совала палец в отверстие, имитатор тоже вставлял в отверстие палец, а его напарник кусал кубик. Поведение обезьяны было записано на видео и проанализировано. Результаты оказались интригующими. Сначала обезьяна не выказывала никакого зрительного предпочтения кому- либо из экспериментаторов, но затем стало очевидно, что на имитатора она смотрит намного дольше22. Это ясно показывает, что на том уровне понимания, который специалисты называют имплицитным (неявным), обезьяна распознала в одном из двоих людей имитатора. Животное, наделенное эксплицитным (явным) пониманием того, что его имитируют, скорее всего, применило бы те или иные поведенческие стратегии, чтобы протестировать имитатора: например, резко меняло бы поведение, глядя при этом прямо на имитатора, чтобы увидеть его реакцию. Обезьяны в эксперименте Феррари такого поведения не продемонстрировали. Понимание того, что их имитируют, было только имплицитным, но даже в таком ограниченном виде оно имеет важное социальное значение.