Женщина уставилась на девушку в упор странно напряженным взглядом. Лицо ее было очень бледным, губы плотно сжаты. Нина заметила осыпавшийся макияж и седину на висках.
— Домой? Хочу… Вы знаете меня?
— Я вас не знаю, — раздельно произнесла Нина. — Если скажете адрес, я провожу вас домой. Или позвоню вашим родным. У вас есть мобильник?
— Мобильник?
— Посмотрите в сумочке, — подсказала Нина.
Женщина послушно открыла сумочку, уставилась туда потерянным взглядом.
— Мобильный телефон, — напомнила Нина.
Та протянула ей сумочку. Нина заглянула внутрь — телефона там не было. Ей бросились в глаза пачка салфеток, ключи и крохотная косметичка.
— Свой адрес помните?
— Проспект Мира, — сказала женщина.
— А номер дома?
— Около банка… Я ничего не понимаю… — Она запустила пальцы в волосы, потрясла головой. — Что-то не так… Вы сказали, уже утро? Это парк? Почему?
— Пойдемте, Элиза, я провожу вас. — Нина поднялась. Аделина тоже вскочила.
— Куда?
— Домой. Вы сказали, проспект Мира…
— Да! Хорошо. — Женщина протянула руку, и Нина помогла ей подняться. — Холодно…
Она поежилась и обхватила себя руками.
— Пошли. Как вас зовут?
— Нина.
— Я вас знаю? Мы знакомы?
— Мы только что познакомились.
— Это ваша собачка? — Женщина пощелкала пальцами, подзывая Аделину. Та смотрела настороженно и подходить не спешила, но раз или два неуверенно вильнула хвостом.
— Она боится, — сказала девушка. — Идем?
Женщина кивнула.
Они медленно пошли по аллее к выходу из парка.
— Вы тоже гуляете по утрам? — спросила девушка.
— Я никогда не гуляю по утрам, — ответила женщина. — Я люблю поспать. Ночью смотрю кино… Есть хорошие фильмы. Я сова.
— Сейчас семь утра…
— Семь утра? — Женщина остановилась, уставившись в землю. — Не понимаю… Вы сказали, Нина? Вашу маму зовут Елена?
— Нет.
— Кто ваши родители? Я их знаю?
— У меня нет родителей… Так получилось.
— Вам снятся сны?
— Иногда. Какие?
— Что вы убегаете. Чьи-то шаги… Что вы без одежды… Всякие. Непонятные… Странные… Незнакомые места и люди… — Она надолго замолчала. Посмотрела на девушку и добавила: — Даже когда вы не спите.
Нина промолчала.
Они вышли из парка. Народу на проспекте было немного. Все было еще закрыто. Проехала поливальная машина, и резко запахло мокрым асфальтом.
— По-моему, мы пришли. Это ваш дом? Вот банк!
Женщина оглянулась, словно хотела убедиться, что они одни на пустой улице.
— Да! Сюда, — она устремилась под арку. — Здесь!
Женщина порылась в сумочке, достала ключи, протянула Нине. Девушка заметила, что у нее дрожат руки.
— Дом двадцать четыре.
— Может, позвонить по домофону?
— Там никого нет. Длинный желтый ключ… Код я не помню. Можно открыть ключом.
…Они медленно поднимались по лестнице. Второй этаж, третий. Нине было не по себе. В доме стояла глубокая вязкая тишина, казалось, он вымер. Старый домина с толстыми стенами, убивай, никто не услышит. Здесь жили, смеялись, плакали и страдали тысячи людей… Сколько ему? Лет семьдесят? Больше? Сто? И она действительно здесь живет — эта Елизавета-Элиза?
— Здесь! — Женщина остановилась перед квартирой с золотой цифрой девять. — Дайте!
Она взяла связку ключей, выбрала нужный.
— По-моему, дверь не заперта, — сказала Нина.
Женщина повернулась к ней. В глазах проскользнуло что-то… Неуверенность? Удивление? Страх?
— Сквозняк, — объяснила Нина, протягивая руку к щели между дверью и косяком. Нажала на ручку, и дверь подалась. — Вот видите. Вы забыли запереть.
Женщина, помедлив, переступила порог. В прихожей было темно. Она нашарила выключатель. Под потолком вспыхнула люстра, осветив большую прихожую со шкафами красного дерева, громадным зеркалом в богатом золоте и яркой афишей боя быков в Памплоне в черной узкой раме. Аделина пряталась позади и настороженно принюхивалась к запахам чужого жилья.
— Это ваш дом? — вырвалось у Нины. — Вы здесь живете? Одна?
— Одна. Никого больше нет. Хотите кофе? Нина, да? — Казалось, женщина стала приходить в себя. Речь ее сделалась связной, и выглядела она увереннее. — Проходите в гостиную!
Она махнула рукой:
— Я сейчас!
Нина вошла в гостиную. Это была большая комната с богатой лепниной на потолке, старинным резным буфетом под потолок и царским столом с массивными стульями, обитыми полосатой красно-зеленой тканью. Гипюр на окнах, тяжелые зеленые шторы, два высоких торшера, картины, китайские вазы…