− Возьми кого-нибудь из бойцов и попробуй по восточному склону вон того гребня подойти поближе и уточнить, что там у них за тайное вече. Совсем близко не подходите, себя не обнаруживать.
− Понял! Все сделаем быстро и тихо, – заверил командира сержант и, повернувшись назад, негромко скомандовал:
− Ларин, за мной, только тенью, как ласточка. Разведчики удалились. Первые минуты их еще можно было наблюдать до тех пор, пока они не слились с местностью.
− Передай назад, – обратился Максим к бойцу, расположившемуся за спиной, – приготовиться к бою. Лейтенант Беспалов пусть подтягивается сюда.
Ожидание… Нет ничего хуже и невыносимее, чем тягостные минуты ожидания. Максим никогда не мог спокойно относиться к этим моментам томительного бездействия, когда неизвестность тяжелым грузом давила на подсознание. В такие минуты его одолевали сомнения, правильно ли он поступил, когда доверил что-то важное другим. Вот и сейчас, лежа на животе, до рези в глазах всматриваясь вперед, его начинала раздражать медлительность людей ушедших в разведку. «Лучше бы я сам пошел, – начинал ворчать про себя он, – куда они запропастились, их только за смертью посылать». Когда, наконец, среди серых камней можно было наблюдать движение возвращающихся солдат, Максим не выдержал и, дав команду быть повнимательнее командиру взвода, сам пошел навстречу. Глаза тех, кто вернулся, горели непонятным блеском, то ли это была радость, то ли страх от увиденного. Губы нервно передергивались неровной улыбкой, дыхание сбивалось от ускоренного движения и от возбуждения, охватившего бойцов.
− На вас посмотришь, вы такие счастливые, как будто бы клад нашли, – обращаясь к обоим, попытался шутить не меньше их взволнованный, но не подающий виду Максим. – Что там, не тяните кота за хвост, докладывайте.
− Судя по тому, что мы видели, прямо перед нами одна из перевалочных баз, – начал после короткой паузы сержант, едва сдерживая распирающее грудь дыхание, – людей мы насчитали человек семьдесят, восемьдесят, но не более сотни. Там у них что-то вроде пещеры, куда они беспрерывно снуют. Если принять во внимание, что обычно осторожные «духи» не выставили охранение, напрашивается логический вывод: или они недавно пришли и только собираются это сделать, или сняли охранение и собираются уходить. Если мы, вернее Вы, примете решение атаковать, то медлить нельзя, иначе мы рискуем быть обнаруженными до того, как успеем развернуться и фактор неожиданности, такой необходимый при нашем соотношении сил, будет потерян.
− Похоже это то, что мы искали, – сделал вывод Максим и незамедлительно дал команду радисту срочно передать взводам Ухова и Кононенко остановить продвижение и ждать его указаний
− Ну что, Серега, – выдохнул Максим, обращаясь к взводному, – что ты можешь предложить?
− Если бы решение принимал я, то, учитывая неотвратимость боя, я бы повел своих бойцов в атаку двумя потоками, – начал излагать свой план взводный, для убедительности чертя по мелкой каменистой крошке штык-ножом схему предстоящей атаки.
− Так, так, продолжай, – с интересом склонился над ним Максим.
− Первая группа, возглавляемая Вами, пройдет вот сюда и, развернувшись по восточному склону, нанесет неожиданный удар. Я в это время с оставшимися бойцами зайду с запада, и когда противник будет конкретно втянут в бой с первой группой, атакую их с тыла. Взаимодействие между подразделениями будет корректироваться условными сигналами, что позволяет расстояние между склонами, то есть друг друга мы сможем видеть.
− А что, мысль неплохая, я ничего не имею против, – и немедленно отыскав взглядом своего сержанта, жестом поманил его к себе, – я беру первое отделение и половину второго, остальных поведешь ты. Не будем терять время и ни пуха нам всем.
Максим поднялся, поправил сбившуюся экипировку и крепко пожал на прощание руку взводному и с одобряющей улыбкой добавил:
− Похоже, до нас эти горы никто не прочесывал. Зададим им напоследок жару.
− С удовольствием! – отозвался взводный, отвечая на крепкое рукопожатие командира.
Офицеры сосредоточенно посмотрели друг другу в глаза, как бы подзаряжаясь дополнительной энергией. Уверенные в успехе, они быстро разошлись, увлекая за собой подчиненных по заранее обговоренным позициям. Решимость командиров, их настрой, боевой дух передавались как молчаливый, подсознательный позыв по цепочке, находя отклик в каждом сердце. Исход боя и сомнения на этот счет существовали до момента, пока не была услышана команда, призывающая к бою. Она, словно по волшебству, превратила отдельные личности в часть единого организма, подчиненного одной цели. Солдаты быстро растекались двумя неровными колоннами в разные стороны. Противник был еще не виден, но уже можно было различить гортанные вскрики людей, находившихся буквально за следующим гребнем.