«Все-таки странно, – думал Максим, который шел, как обычно, в голове своих, –почему они не выставили заслоны?»
Чувство волнения не покидало его. Каким-то шестым чувством он осознавал, что что-то не так, чего-то они не учли или просто не могли учесть. Но что конкретно? Ответа на это вопрос он не находил. Заняв позицию, откуда хорошо просматривалась местность внизу, Максим оценивал ситуацию. Все складывалось как нельзя лучше. Расстояние до суетившихся там людей было не более 100-метров, склон пологий, имеющий множество выступов в виде валунов, за которыми в процессе наступления можно будет укрыться бойцам. Максим осторожно вынул бинокль, чтобы бликами от окуляров не привлечь внимание противника, и отчетливо увидел своего взводного, жестом показывающего, что они готовы.
Переведя взгляд на объект атаки, он с удивлением для себя обнаружил на площадке, по которой сновали люди, не только бородатых, одетых в традиционные балдахины и шаровары душманов, но и солдат, одетых в армейский камуфляж, который был явно не из советских армейских складов.
– Странно, это еще что за клоуны, – пробормотал Максим сквозь зубы, продолжая наблюдение. Вход в углубление в скале, о котором говорили разведчики, отсюда не просматривался, но и так было видно, что не просто так туда заходят и выходят люди, перемещающие какие-то ящики.
− Ну, пора! – едва улыбнувшись, сосредоточено смотря вперед, скомандовал Максим, снимая автомат с предохранителя. Первая очередь полоснула по камням, заставив одного из стоящих внизу моментально распластаться по земле. Следуя примеру командира, огонь открыли все бойцы его группы.
− Белозерцев, – прокричал Максим, перекрикивая рокот автоматов, – давай всех броском вперед вон за теми валунами закрепиться. Сменив обойму, он первым встал из своего укрытия, и пока противник не успел прийти в себя, принял решение подойти еще ближе. Душманы, в свою очередь, быстро оправились от неожиданного нападения и, по возможности укрывшись за ящиками, открыли ответный огонь. К тому времени Максим со своими бойцами уже залег на расстоянии в пятьдесят метров и со своей выгодной позиции продолжал методично расстреливать врага, попутно забрасывая его ручными грантами. Положение оборонявшихся становилось все более безнадежным, но когда они заметили, что ко всему прочему их пытается атаковать еще одна группа, приняли решение укрыться в пещере, продолжая на ходу бесстрашно и упорно отстреливаться. Скользя по склону на одном колене, Максим продолжал продвигаться вперед, увлекая за собой солдат. Боковым зрением он заметил, как были поражены несколько его бойцов, но проверять живы они или нет, не представлялось возможным. Еще рывок… и он уже на площадке, где только что отбивались «духи». Рядом с ним, корпус в корпус, словно лошади на скачках, шел верный сержант, стараясь по возможности заслонить телом своего командира. Вот уже с ним поравнялись солдаты из группы Беспалова, а сам он с рассеченным лбом подбежал к Максиму и они, уже вместе, продолжили загонять «духов» в пещеру. Оставив на земле несколько десятков трупов, моджахеды укрылись в глубокой горной расщелине. Интенсивность стрельбы начала постепенно падать.
− Товарищ старший лейтенант, – послышался справа торжественный голос взводного, − кажись все, осталось забросить эту дыру гранатами и, как говорится, концерт окончен. На его лице, залитым собственной кровью, измазанным пылью сияла счастливая улыбка победителя.
− Что у тебя с головой? – спросил Максим, указывая взглядом на наспех перевязанную рану.
− Да ничего страшного, осколком зацепило, – беспечно отозвался взводный и, следуя примеру командира, присел на одно колено, держа оружие на изготовку.
− Что-то мне здесь не нравится, еще неизвестно, что там у них в этой дыре, – задумчиво, не сводя глаз с углубления в горе, проговорил Максим и в следующую секунду раздраженно добавил:
− Сергей, распорядись, чтобы прекратили стрелять в никуда.
− Прекратить огонь, – перекрикивая редкие автоматные очереди, прокричал взводный, поднимаясь во весь рост и сопровождая свою команду энергичными жестами.
− Что у нас с потерями? – отряхивая пыль, глухо переспросил Максим.
− У меня двое убитых, один ранен.
− Это те двое, что первыми вышли на площадку?
− Да, рядовые Буров и Акаев.
− Не забудь, когда выберемся отсюда, представить их к награде… посмертно, это последнее, что мы можем для них сделать. Белозерцев, что с этим у нас?