Без ответа.
Решетка оказалась прочной, а ее прутья – редкого, квадратного сечения и буквально испещрены символами. Не вырезанными, не нацарапанными, а выгравированными. Золотом. Сами же символы были то ли китайскими, то ли египетскими, то ли вообще рунами.
То ли сочетанием всего сразу в стиле магического постмодерна.
В любом случае решетка стала непреодолимым препятствием, но едва Кирилл решил уйти, как услышал шаги и мужские голоса. Решение пришло мгновенно и опять – инстинктивно: он спустился на несколько ступенек, присел на корточки и замер, прислушиваясь. А мужчины вышли на площадку, хором выругались при виде решетки, подергали ее в тщетной попытке пройти, после чего один вновь выругался, а второй дрожащим голосом произнес:
– Мы умрем.
– Успокойся.
– Ты знаешь, что я прав.
– Это всего лишь «Кокон», – попытался объяснить матерщинник. – Безопасность нарушена, но вскоре все образуется. «Кокон» справится с любой проблемой.
– И с Шабом? – с надрывом осведомился паникер.
– Что?
– Не притворяйся дураком! – взвился тот в ответ. – Шаб вырвался на волю! Поэтому включился «Кокон»!
Кирилл осторожно приподнялся, оперевшись на руки, и внимательно посмотрел на мужчин: чтобы при следующей встрече не принять кого-нибудь из них за Шаба. Ну и предположив заодно, что один из собеседников может оказаться голым дворецким. Не оказался. Судя по одежде, на площадке второго этажа беседовали лакей и садовник. Паниковал садовник, хотя выглядел гораздо крепче манерного товарища по несчастью.
– Ты видел ее? – тихо спросил садовник.
– Да, – коротко ответил лакей.
– Она нас убьет!
– Элизабет все понимает.
– Правда?
– Это ее Истинный Облик, он страшен, но и только, – объяснил лакей. – Хозяйка нас узнала.
– Я ее боюсь, – помолчав, отозвался паникер.
– Так и должно быть.
Оспаривать это утверждение собеседник не стал. Выдержал еще одну паузу и протянул:
– Где Эндрю?
– Был в гостиной.
– Пойдем к нему?
– Забыл о решетке?
– Забыл, – вздохнул садовник. И вновь поник: – Мы умрем.
– Эндрю выберется, – уверенно произнес лакей. – А наша задача – не попасться на глаза Шабу до тех пор, пока «Кокон» или Элизабет не порвут его или не вернут в клетку.
– Говори о Шабе с уважением, – попросил садовник.
– Почему?
– На всякий случай.
– Пожалуй, ты прав, – поразмыслив, согласился лакей. – Кто знает, как закончится их встреча с Элизабет.
Несколько секунд они молчали, и Кирилл уже хотел уходить, как вдруг садовник очень тихо и очень боязливо спросил:
– Как думаешь, «Кокон» не мог сделать из Эндрю… Ну, ты понимаешь… Защитника?
– Каждый из нас может стать защитником, – лакей постарался ответить твердо, но Кирилл услышал, что он изрядно волнуется.
– Я не хочу, – садовник почти рыдал.
– Нужно было думать, когда подписывал контракт. – Лакей цокнул языком. – Сейчас поздно.
– Я не хочу!
– Пойдем, посмотрим, можно ли подняться на третий этаж?
– Я не хочу, – еще раз повторил садовник, а затем, почти без паузы, согласился: – Пойдем.
По всей видимости, ничего другого им не оставалось.
Кирилл же вернулся на площадку первого этажа и задумался.
Что такое «Кокон»? Что значит «стать защитником»? Кто такой Шаб? Почему он должен сдохнуть? Кто такая Элизабет? Впрочем, определение «хозяйка» объяснило почти все. Интересно, это она изображена на картине?
«Не может быть, – сказал себе Кирилл. – Картина выглядит старинной, а об Элизабет говорят, как о живой».
Хотя после сражения с горгульей ни в чем нельзя быть уверенным…
А вопросы продолжили сыпаться:
«Что за когтистый оставил следы в гостиной? Почему плакала женщина? Куда делся дворецкий Эндрю? Он понял, что не должен никому попадаться на глаза? Но для чего разделся?»
– Дворецким здесь служит человек-невидимка? – горько пошутил Кирилл.
Затем еще раз подергал ручки второй двери и лифта – они по-прежнему оставались запертыми, вздохнул и направился вниз.
В условный подвал.
Шел, как и наверх, медленно и осторожно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. В какой-то момент подумал, что неплохо было бы спрятаться, никому не попадаться на глаза, как советовал лакей, и дождаться, когда таинственный «Кокон» справится с проблемой, но зверь внутри, не открывая глаз, пробубнил: «Так не победим», и Кирилл ему поверил: до сих пор зверь ни разу не ошибся.
Дверь в подвал оказалась приоткрытой, как будто кто-то вышел и слишком слабо ею хлопнул. Или наоборот – слишком сильно. Как бы там ни было, дверь осталась приоткрытой, и в получившуюся щель пробивался электрический свет. Кирилл заглянул внутрь, готовый в любой момент ее захлопнуть и броситься наверх, но не потребовалось.