Ритуал завершился, но ничего не изменилось. Не грянул гром. Не ударила молния. В комнате не стало темнее или светлее. Обыденность происходящего могла навести лысого на подозрения, но он был слишком увлечен деньгами – жадно схватил со стола пачку и спросил:
– Мы в расчете?
– Да, – подтвердил Скупщик.
– Прощай.
– До встречи.
– Уверен, что я вернусь?
– Обязательно.
– Посмотрим.
Я нащупал в стене нишу, спрятался в ней и замер, пропуская мимо себя довольного, как объевшийся оборотень, лысого. А услышав ехидное:
– Долго будешь стоять? – покинул убежище и вошел в комнату. И по взгляду понял, что старик не рад меня видеть. Впрочем, я стал привыкать к тому, что не вызываю восторга.
– Тебе нечего мне продать, – хмуро сообщил Скупщик. – Пока.
– Я и не собирался.
– Тогда зачем ты здесь?
– Поговорить. – Я уселся на стул, еще хранящий тепло лысого, и приятно улыбнулся. – А правда: зачем тебе зло?
И мысленно поздравил себя с идеальным началом разговора: мне удалось удивить собеседника. Старик поднял левую бровь, пожевал бледными губами, но ответил:
– Ты знаешь, что такое зло?
Судя по всему, его не часто баловали задушевными разговорами.
– В философском смысле?
И снова – в точку.
– Прекрасный ответ, – медленно ответил Скупщик, машинально поправляя шейный платок. – Все знают, что зло – всего лишь слово, означающее некое действие. Но действие имеет другое имя: убийство, насилие, предательство… И это все – зло. Всякий раз, когда совершается убийство или насилие, вокруг становится немного темнее. Незаметно. Но становится. Иногда мимолетно: пробегает тень, которую тут же смывает светом. Иногда – навсегда, делая весь мир тусклее на мизерную долю… Совершивший зло человек делает все вокруг темнее, просто наш мир силен и пока справляется… Черный огонь зла поглощает равное количество света, обретая силу Тьмы. Я забираю эту силу и продаю тем, кто способен управляться с ней.
– А их собственная сила? – кашлянув, спросил я.
– Тоже есть, – кивнул Скупщик. – Но чем больше, тем лучше, разве не так? – Он повернулся и повел рукой вдоль стены: – Посмотри на мою коллекцию. Здесь, разумеется, далеко не все, только лучше образцы. Самые насыщенные… Посмотри!
И я вздрогнул во второй раз, поскольку только сейчас разглядел за его спиной стеллажи темного дерева, уставленные склянками, мензурками, колбами и бутылочками с запредельно темным содержимым. Внутри одних флаконов вился черный газ, в других зло достигло концентрации жидкости, в третьих, самых пыльных, напоминало густой сироп. Наверное, где-то там, в глубине коллекции, лежали и глыбы зла, но я их не видел.
Зато понял, что слова, которые собирал Скупщик, обращались в саму Тьму.
– А вот и сегодняшний улов, – он повел перед собой рукой, и посреди стола, прямо под лампой, появилась колба тонкого прозрачного стекла, внутри которой билось миниатюрное темное облачко. – У меня большие надежды на этого клиента. – Скупщик задумчиво провел пальцем по стеклянной пробке, проверяя, надежно ли она закрывает колбу. – Он принесет много интересного товара. Он прирожденный убийца.
И эти слова напомнили мне о деле.
– Пару месяцев назад пятнадцатилетней девочке Ольге вырезали сердце, – произнес я, глядя старику в глаза.
– Та история попала в газеты, – ответил он, выдержав мой взгляд.
– Ты покупал зло ее убийства?
– Почему я должен отвечать?
– Потому что я кое-кого ищу.
– Не буду спрашивать, зачем.
– Благоразумно.
Мы помолчали. Он просчитывал варианты, я ждал ответа. Потом он стал прикидывать, сможет ли выдержать пытки, если проиграет схватку. Потом мы вместе подумали, что после пыток я его убью, магазин сожгу, уникальная коллекция погибнет, и невыносимая мысль ее потери заставила Скупщика сделать правильный выбор.
– Я покупал тьму того убийства, – сообщил он, глядя на меня холодно.
– Кто продал?
– Не могу сказать.
– Если ты боишься убийцу, это обстоятельство скоро изменится, – произнес я. – Наша встреча станет для него последней.
– Или для тебя, – буркнул Скупщик.
– Или так, – я решил не затевать глупый спор и не бахвалиться. Скупщик был стар, сидел в своей норе и не видел того, что видело все Отражение: как Смерть уступила мне дорогу. – Но сейчас важна не следующая встреча, а эта.
Старик правильно понял намек и объяснился:
– Я отказываю не потому, что не хочу раскрывать личность убийцы, а потому, что не могу ее раскрыть. Твой враг осторожен. Полагаю, он известный в городе человек и вынужден тщательно скрывать свою истинную суть. Клянусь: я не знаю имени.