Люди видели и восхищались им, но я и те, кто был рядом, видели, насколько ему было тяжело. Это чуть не стоило ему жизни…
Парень уткнулся глазами в землю о чём-то сильно задумавшись.
— Он готов на всё ради своей цели? — подняв взгляд на капитана спросил парень, после недолгого молчания.
— Он готов на всё ради своего народа, — уверенно и твёрдо ответил капитан.
— Матфей мне как брат, — поёрзав и отведя взгляд сказал парнишка, — я на всё готов, чтобы отомстить за него…
— Нужно осмотреть то, что осталось после пожара, вдруг найдутся какие-либо зацепки.
Остатки дома поделились на несколько частей. Смесь столового серебра, пепла и обломков крыши, источающих запах горелого мяса и прочих продуктов, что могли находиться в тот день на кухне. Эту часть заняли местные дети, которых не смущал вид обгорелых костей местных жильцов, в углу некогда комнаты лежал мешок картошки из которого они уплетали по очереди запечённую костром, он стал поваром всему, что было покрыто плотью в ту злополучную ночь. Часть дома мрачно красовалась остатками картин, ваз и почерневшими до невозможности подсвечниками, торчащими то тут, то там. Последняя часть дома источала невыносимый запах смеси парфюма и масел. Во время пожара в этой части дома полыхало особенно горячо. Разбитые пузырьки прятались под чернотой пепла и обломками упавшей на них стены. Рыскать в таком месте голыми руками себе дороже. Поверх всего этого лежали экзотического вида кровати, столь неуместного и неподходящего для местного для местного стиля, что даже все усилия пламени не смогли изменить картины, хотя говорить о стиле уже не приходилось — чёрным изгибам мебели среди щепок и кусков почерневшего серебра не помогало даже самое голубое небо и нежнейшие лучи солнца того дня.
Беглый взгляд на останки не заметил ничего примечательного. Если они были убиты, то каким способом узнать было весьма проблематично, фаршированная утка, как объект для определения способа и времени смерти подошла бы лучше. Лишь один выделялся среди всех. Руки которого были переломаны, а на шее красовался слишком глубокий надрез, который не смогла в себе спрятать обожжённая плоть. Это был невысокий мужчина, слегка полного телосложения, как ни странно, но за то короткое время пребывания капитан не припоминал никого похожего на этого человека. Зубы идеально белыми и ровными. На одежде множество карманов, которые ничего не содержали в себе, кроме бумаг, что уже не прочесть и изящно вырезанной из кости перьевой ручки. Весьма необычная работа с весьма специфическим вкусом.
И медальон в форме ворона с распахнутыми крыльями.
День близился к обеду и тратить всё время рыская в обломках не было ни желания, ни позитивного настроя найти что-то важное. Расспросы местных так же не дали результата.
— Все тут местные, все свои. Никак более десяти лет живём тут. — уверял каждый в той или иной форме. Из всех новоиспечённых был только капитан.
Вечером у костра за ужином капитана нашёл Агнес, мрачной походкой он подошёл и молча рухнул на землю издав сдавленный рык.
— Что интересного говорят люди? — спросил капитан, не отрывая внимания от полной тарелки аппетитно пахнущего рагу.
— Молчат, бестолочи, — злобно пробубнил в ответ парень. — Уверен, они знают что-то, но либо тупы, либо трусливы чтобы сказать это.
— Трусливы? — поднял глаза капитан и увидел смятение, танцующее на лице Агнеса.
— Не может быть, что никто не знает! — поёрзав на заднице продолжал парень, — Мы все тут живём очень давно. Все уже понимают, кого вы подозреваете.