— Нет, — покачав головой ответил капитан. — Бой затянулся сильнее, чем я хотел. Несмотря на его габариты, двигался он почти грациозно, к его годам обладать такой прытью довольно сложное дело. Он был сильнее и быстрее меня в свои годы. Но прожитые дни и выпитое пиво дали знать о себе. Он начал выдыхаться, я тоже. Из последних сил я сделал пируэт вдоль рассекающего горизонт пополам удара и попытался ответить ему. Я почти достал его, но удар был остановлен, к моему счастью, ручкой меча за который он и держался. Пара пальцев в тот же миг отлетели в сторону, тот заревел как зверь и из последних сил махнул мечом у меня перед лицом. К несчастью ноги меня еле держали и отступить полностью я не успел. Меч краем лезвия рассёк мне лицо и вылетел в сторону оставляя за собой кровавый след.
— Мало кто может похвастаться таким, — ободряюще произнёс Агнес, — все, кто встречал его, обычно после искали свою голову, закатившуюся куда-то в траву.
— Он стоит, зажимая рукой свою раненую кисть и говорит: «Несколько мешков зерна на всё снаряжение, что снимете с трупов после нашего ухода, ты хороший воин достойный уважения.» Наши «переговоры» внезапно пришли к сделке, которая может быть если не выгодной, то не смертельной для обеих сторон. Зажимая ладонью лицо, я посмотрел на старосту деревни, который дрожа с вилами в руках затряс головой показывая, что согласен. Увидев мой согласительный кивок, Вол рыком приказал собраться людям в кучу и готовиться идти домой. Закинув мешки на повозки, Вол обратился ко мне: «Мы придём следующую осень, платить трупами за зерно слишком дорого, так что мы привезём вам сталь. У нас отличные кузнецы!» –рассмеявшись он снова рявкнул своим людям и те сели по телегам и уехали.
— Вот мы и пришли, — завидев небольшую хибару сказал Агнес. К лесному укрытию вели еле заметные кровавые пятна, по всей видимости, раненого зверя, пропитавшие землю и отдающие привкусом металла, оканчивающиеся большой лужей у самой избы.
Сам домик был на удивление хорошо сложен из обработанной древесины, крышу покрывал слой лежащих друг на друге деревянных пластин. Вокруг самого же дома остро выставив зубы стоял частокол, почти по всему периметру, кроме самого входа непосредственно, возле которого лежала пара медвежьих капканов, к счастью для человека, было легко заметными.
— Представить себе не могу кому и для какой нужды понадобилось это сооружение в такой глуши. — медленно вышагивая вдоль периметра зубастого забора Агнес настороженно принюхался и глаза его расширились, уловив запах гари. — Здесь кто-то есть, — он сделал как можно тише голос, так чтобы только капитан мог услышать его. Указав пальцем на Бранта, а затем на дверь, Агнес вытащил и положил стрелу на тетиву, заняв позицию менее заметную, прижавшись к дереву и садясь на одно колено. Кивнув ему в ответ, капитан аккуратно перешагнул капканы, ребром ладони слегка толкая сухую деревянную дверь, которая со скрипом уступила лёгкому напору, открывая перед капитаном пыльную, вперемешку с запахом дыма комнату. Свет проникал через дверь со слегка пригнувшейся тенью капитана осторожно озирающей по сторонам. Оглянувшись назад и убедившись, что всё хорошо, капитан неторопливыми и вымеренными шагами зашёл внутрь. В полумраке взгляд Бранта нащупал стол, уставленный пробирками, ступками и инструментами для изготовления обычных масел и настоек. Такое вы можете с лёгкостью найти у каждой женщины, что хоть немного разбирается в травничестве. В углу стоял стяг соломы, над которым в стене виднелись прибитые железные путы, покрытые запёкшейся кровью. Источником же дыма была небольшого рода печка, высотой не более полуметра, из глины, установленная на выложенные друг на друга камни с ровной поверхностью, на которой стояла ступка с непонятной смесью трав, отдающих запахом Перечного горца. Внутри же печки тлели страницы с записями, написанными неаккуратным и торопливым почерком. Прочитать что-либо было невозможно, основная часть содержимого обратилась в пепел, а мелкие кусочки оставшегося медленно превращались в него, слишком маленькие, для прочтения хотя бы половины слова.
— Нужно быстро осмотреться и возвращаться назад, пока не стало темно, — сказал сам себе капитан, направляясь к выходу сквозь завесу света и дыма, что лёгким раздражением плыл перед глазами. — Агнес… — не успев договорить, капитан встал как вкопанный, глаза сузились, а рука крепко обхватила рукоятку меча.
Его спутник лежал без сознания на земле, а поверх него уселась хитрая задница довольно знакомого лица с ехидной улыбкой, крутя в руке стилет, поклоном и жестом руки поприветствовав капитана, он сказал: