Длинное здание, всего одного этажа высотой, стояло впереди всего, выставляя напоказ гробы с разной обивкой и размерами. Они стояли вдоль длинной стены, перед дверью, что выпячивалась от всего здания. У крыльца стоит высокий, худощавый мужчина, коего время изрезало морщинами, рисуя под каждым глазом по выразительному синяку. Одетый словно нищий, в оборванные одежды, которые хорошо подходят для тяжёлой работы в столь жаркий час, сжимая лопату своими жилистыми руками он сплюнул на землю завидев гостей и, прочистив горло, хриплым голосом поприветствовал гостей.
— А вот и вы, что же так долго? — жестом указывая идти за собой он входит в помещение, где стоят столярные столы для обработки дерева и постройки и обивки гробов. — Родственники уже живьём меня закопать тут хотят, как говорят: «Никто не должен их такими видеть!», почти визгом, особенно бабы высоких сословий. Для них так важно умереть красиво, — ехидно усмехнувшись сквозь зубы, он открыл широкую дверь в подвал за которой была лестница, ведущая в темноту и источающая более прохладный воздух, чем на улице. Взяв в руки лампу гробовщик и его гости спустились в темноту, отгоняемую лишь лёгким пламенем свечи. Снизу на стенах так же были свечи, которые тот зажёг и тусклый свет расползся по всему подвалу, открывая взору столы, накрытые тканью. Большинство из них были пусты, но парочка у стены прятали под собой какие-то тела.
— Меня, если что Карулиос звать, — обратился пожилой гробовщик к капитану, протягивая свою сухую руку для рукопожатия, которое, как и ожидалось, было очень крепким.
— Вы уж тут смотрите, то что вам нужно, а я пойду свои дела делать, если вы не против. — Сбросив ткань с тела лежащего в самом углу на деревянном столе, гробовщик лёгким поклоном попрощался и откланялся из помещения.
Тень сочувствия мелькнула на лице капитана, вид тела, лежащего в дрожащем свете светящих лампад, был далеко не из приятных. Гримаса ужаса и боли застыла на лице мёртвого, без сомнения его пытали перед смертью, по всему телу были ожоги, скорее всего огнём, больше половины превратилось в шрамированное огнём месиво, не вызывающее аппетита, лишь неприятный зуд на коже при мысли, что испытал этот человек. Но самым выделяющимся среди всего было клеймо на груди, размером с ладонь, в виде круга и волнистых линий, исходящих от окружности в стороны, символизирующих, по-видимому, солнце.
— Это сын богатого купца, Эрон. — Сухо, полностью отрешённо начал Марк. — Мы ничего не знаем о том, кто и зачем это сделал. Его отец, Эндаир, не знает ничего, что могло бы помочь нам или не хочет говорить.
— Сколько уже людей с похожими ранами? — всматриваясь в символ уточнил капитан.
— Трое.
Стоя над телом, холод и темнота подвала переплелись с тишиной, нависшей над ними, свет плясал на всём теле и знак солнца будто еле светился в полутьме и мрачном свете огня. Осмотрев остальные тела, было ясно, что это дело рук одной идеи, если не одних и тех же людей. Выйдя на знойное солнце, лёгкие наполнил ощутимо тёплый воздух.
— Думаете это еретики? — щурясь спросил Марк.
— Среди жертв нет нищих или бродяг, я бы предположил, что это послание тем, кто уверен, что находится в безопасности.
— Попытки заставить людей, даже богатых, усомниться в том, что король может их защитить?
— Кто знает… — капитан уткнулся взглядом в землю в молчаливой задумчивости и продолжил. — Парень, что пропал, если у него и правда родинка в виде солнца, он может стать небольшой подсказкой для нас. Найди людей, чтобы хотя бы поискали людей, похожих на тех, что видела малышня. Может на что-то и наткнёмся.
— А вы, капитан?
— А я пойду отлежусь до завтра, дорога была трудна, да и вечер близится.
— Не зайдёте к брату? — удивлённо спросил Марк.
— Я думаю, у него и без меня дел до задницы, как и у нас. И безопасности ради, пускай все ходят минимум по два человека, ну и мне конечно пару рук выдели. С утра чтобы ждал меня на месте.
— Как скажете, — кивком и уважительным голосом ответил Марк. С каждой минутой солнце увядало, наклоняясь к горизонту, городские улицы заполонил прохладный ветер, опустев и накрывшись темнотой город погрузился в сон.