Покупатель явно замешкался, всматриваясь в того, с кем говорит и наконец решив, он ответил.
— Сколько же теперь стоит этот необычный состав?
— Две тысячи золотых, — уверенно и настойчиво сказал Кимэ.
— Парень, ты что-то много просишь, — выставив ладонь в сторону собеседника, начал покупатель. — Две тысячи? Да я на них могу гулять непроглядно три месяца!
— Ну так иди и гуляй! — указав на дверь сказал Кимэ. — И не отвлекай людей от своих дел.
Явно недовольный мужчина вышел из комнаты, хлопнул дверью и поднимая пыль, в то время как капитан подошёл к Кимэ с недоумённым видом.
— Не многовато ли?
— Как раз столько, чтобы у него не хватало! — прошипел он. — Это был явно не покупатель, а некто прислуживающий ему. Он должен вернуться и напрямую сказать своему хозяину, что дела пошли не так, как ожидались, ну а мы, следственно, проследим за ним.
— Ух ты… — удивился капитан. — А пока ты мне это рассказывал, он явно уже где-то среди толпы шлёпает!
— Не парься, — спокойным тоном уверил Кимэ, — нам следить за ним незачем, а то ещё выдадим себя.
В этот же момент в комнату заглянул мелкий паренёк с надвинутой на макушку шапкой из потёртой ткани, и почти таких же штанах и рубахе, продырявленных судьбой и временем.
— Всё готово? — спросил паренька Даниэль.
— Конечно! — ответил бодро паренёк, протягивая моток ниток. — Мы обещанное не бросаем! — и быстро скрылся из виду.
— Ну а теперь идём, — махнув рукой, позвал капитана Кимэ.
— И зачем тебе моток ниток?
— Не забивай себе голову, — отмахнулся Кимэ. — Это некий ритуал, всё равно что пожать руку, только дать моток ниток в знак обещанного.
В жаркий, засушливый день, люди прятали макушки лёгкими, но плотными мешковатыми капюшонами, среди которых легко терялись два охотника, уцепившие когтями добычу. Скользя между переулками, направляемые мелким пареньком, следившим с крыш, они вышли в старые, забытые богом улицы, заброшенные, разваленные временем и утратившие свою былую красоту, они коряво тлели на фоне цветущего города, оставленные позади — умирать без глотка воды в одиночестве. Ловко спустившись с крыши здания по трубе, паренёк пальцем ткнул в дряхлую, деревянную дверь, прогнившую до основания и еле висевшую на петлях. Кивнув в ответ, Кимэ дал пареньку золотой, отчего тот в припрыжку убежал прочь. Склонившись перед капитаном в галантной манере и указав рукой на дверь, Кимэ сказал:
— Прошу.
Нахмурив брови капитан подошёл и со всей дури вломил по двери ногой, отчего та с грохотом влетела внутрь, открывая проход гостям.
— Ну и кто так делает?
— Заткнись и действуй, — буркнул капитан, входя внутрь, как вдруг по скрипучим половицам верхних этажей затопали шаги, явно нерадушно встречая их. Кимэ достал из-за спины свой арбалет прошипев:
— Поохотимся…
Вслушиваясь в шаги, Кимэ словно поплыл лёгкими шагами за топотом сверху, которые уходили вглубь дома, к главному выходу.
— Я понял… — пробормотал он и подскочил к окну справа, открывая засовы небольшого проёма и выставляя туда арбалет. Виден был переулок, в который выскочил надетый на человека плащ. — Это не ты…
Как только фигура скрылась за переулком, тут же выскочила другая, обтянутая одеждой, завязанная ремнями по поясу и плечам, и ринулась туда же, но не успел лязгнуть арбалет, как Кимэ восторженно засопел.
— Попался! — после чего послышался крик, звук падающего тела и стоны, протяжно ноющие среди знойного дня. — Ну вот, я бы и без тебя справился, как видишь.
— Конечно, особенно, если ты хотел упустить уже пойманную дичь.
Кимэ развернулся назад к окну и увидел только лужу крови, размазанную по земле.
— А он не хочет униматься! — захохотал он.
Выбежав в переулок, было не трудно выследить путь убегающего, тянущийся вдоль стены он вёл в переулки, всё дальше от центра города, в пропитанные речной влагой дома, отдающие гнилью.
Медленно идя по следу, охотники чуяли отчаяние дичи, загнанной в угол, которой некуда было скрыться. Следы повернули к полуразрушенному дому в котором отдавались отголоски смерти, некогда населившей эту часть города. Капитан хорошо помнил, как болезнь наводнила этот район. Будучи оцепленными, люди оставались наедине со своей страшной судьбой, они молились до хрипоты, чтобы бог смилостивился и забрал этих несчастных людей и их детей без боли и страданий, но реальность была другой — весь город слышал, как они утопали в страданиях и каждый благодарил бога, что среди них нет его родных. Все, кроме капитана.