— Что это, книги? — сгорал от любопытства Лео.
— Взгляни сам, — девушка протянула ему подарок и стала внимательно наблюдать за тем, как он разворачивает упаковку. — Ну, как тебе?..
Лео чуть не выронил книги из рук, когда прочитал их названия. Одна была об овечке Долли, а вторая называлась «Теоретические основы клонирования» и была написана некими Освальдом Густавсоном и Грегори МакКлери.
— Мел… спасибо, — растерянно произнес он.
— Я помню, что ты очень интересовался этой темой, поэтому захотела сделать тебе сюрприз, — щебетала девушка. — Я долго искала, спрашивала, подойдут ли книги для неспециалиста, но мне сказали, что они написаны понятным языком. Лео, тебе не понравилось?.. — она с огорчением заметила смятение на его лице.
— Нет, что ты! — спешно улыбнулся Лео сквозь легкое замешательство. — Книги отличные, где ты их купила?
— Вот это издание, — она указала на книгу в темно-зеленом переплете, — эксклюзивное, оно переиздано в девяносто седьмом году, кажется. Оставался последний экземпляр на португальском. А это я купила в книжном магазине с научно-популярной литературой напротив станции метро, там много всего о Долли на нескольких европейских языках.
— А я не мог найти про нее ни одного толкового журнала.
— Здесь ты такого не найдешь, это точно. В Бразилии наука не так развита, к сожалению.
— Мел… — сделал паузу Лео. — Как ты думаешь, там есть клоны?
— Клоны в смысле… люди? — с сомнением спросила Мел.
— Да, ты же сказала, что наука там более развита, вдруг кто-то уже сделал клона человека?
— Хм, нет, не думаю, — нахмурила она брови. — Я слышала только про овечку Долли, но если где-то и есть такие люди, то про них ничего не известно, иначе бы только о них на каждом углу и трубили.
— Правда? — Лео округлил глаза от ужаса.
— Ну, конечно. Клон сразу стал бы знаменитостью, я не сомневаюсь.
Парень закрутился на месте, пытаясь вспомнить, где находится стеллаж с книгами, настолько он был обескуражен этим разговором.
— Спасибо еще раз за книги, я обязательно их прочитаю, — Лео изо всех сил делал спокойный вид. — Мел, можно задать тебе странный вопрос?
— Опять о клонах? — Мел улыбнулась своей фирменной улыбкой.
— Да, опять. Если бы ты встретила клона, что бы ты почувствовала? — он старался уловить каждое движение ее мимики.
— Как бы я узнала, что он клон? — пожала плечами девушка. — Твой вопрос застал меня врасплох, я никогда об этом не думала. Наверное, ничего особенного бы не почувствовала. Лео, знаешь, о чем я хотела тебе рассказать?
Она отвлеклась на другую тему, но Лео сложно было уследить за ее мыслью, так как его собственную голову занимали другие думы. Он спрашивал себя: кем для него являлась Мел? Подругой, почти сестрой, но все же было в его отношении к ней что-то принципиально новое, незнакомое, чему Лео не мог подобрать должного определения. Он всегда легко шел по жизни, знакомился с девушками на несколько дней и ночей и не задумывался о том, что мог всерьез разбить чье-то сердце. Едва ли он мог выделить в калейдоскопе лиц и имен хотя бы одно, запавшее в душу, но в этот раз все происходило иначе. Новое чувство не было желанием обладать, стремительно угасающим сразу после того, как цель достигнута; какое-то молчаливое восхищение, преклонение — вот что это такое. Лео мог часами слушать, как Мел говорит об университетских подружках, зачетах, экзаменах, вредных преподавателях, прочитанных романах и теннисном корте, наблюдать, как она смеется, и на ее щеках играют ямочки, как забавно сердится, уронив рожок с мороженым на колени. Было ли это любовью, о которой слагают стихи и пишут песни, он не догадывался — Лео слишком плохо знал собственное сердце и с трудом мог разобраться в чувствах, его одолевающих. Он знал лишь, что если и стоит ради чего-то просыпаться каждое утро, то это улыбка Мел.
— …вот так. Что ты скажешь по этому поводу?
— А? — очнулся от глубоких размышлений Лео.
— Я так и знала, что ты не слушаешь, — нахмурилась Мел.
— Повтори, пожалуйста, я не расслышал, — смутился он.
— Нет, второй раз я одну и ту же историю рассказывать не буду, я не граммофонная пластинка. О чем ты все время думаешь? Постоянно витаешь в облаках… Неужели об экзаменах?
— Да, в каком-то смысле, — загадочно улыбнулся Лео.
— По-моему, ты лукавишь. Ладно, не хочешь делиться — не надо.
— Мел, а что твоя мать говорит обо мне?
— Лео, ты опять за свое, — закатила глаза Мел.
— Она не говорила, что я на кого-то похож, что-то в этом духе? — парень пытался выведать информацию.
— Да нет, а при чем тут это?
— Просто. Вдруг она решит, что я какой-нибудь внебрачный ребенок этого… ну, певца.
— Господи, ушам своим не верю, — рассмеялась Мел.
— Мел, — он бросил на нее серьезный взгляд, — не смейся над этим. Пожалуйста.
— Прости, — осеклась девушка. — Я думала, что ты пошутил.
— Все хорошо, — Лео опустил глаза. — Идем гулять, мне надоело сидеть на душном чердаке.
— Что ж, — Мел подскочила со стула, схватила сумку и соломенную шляпку, — я только за. Идем, — она протянула ему руку, и уже через минуту на мансарде в доме Деузы никого не было.
========== Глава 19. Создание и создатель ==========
Доктор Альбьери приехал на работу чуть раньше обычного. У него появилась, вернее, усилилась привычка воровато озираться по сторонам, ходить быстро, не привлекая чужого внимания, и бояться собственной тени. Эта привычка возникла у него с рождением Лео — ученому часто приходилось нервничать, срываться и бежать на другой конец города, чтобы предотвратить встречу мальчика с тем, кому нельзя его видеть, продумывать все до мелочей и контролировать каждый шаг его матери. В редкие моменты он жалел о том, что сотворил, но лишь от усталости — любовь к крестнику превозмогала все. Однако была ли это любовь в обычном человеческом понимании? Альбьери с любовью был на «вы», это чувство являлось для него недоступным, а следовательно, не нужным. Восторженный юноша с горящим сердцем умер в нем слишком, слишком давно.
Альбьери вздрогнул, будто увидел призрака, когда прямо у машины его встретил Лео. Тот вновь устремил на доктора острый, прямо-таки пронзающий взгляд.
— Лео, сынок! — растерянно воскликнул он. — Я так рад тебя видеть!
— Не называй меня сыном, я не твой сын, — ледяным тоном произнес Лео. — Я пришел поговорить.
— Это очень хорошо! — засуетился Альбьери. — Только прошу тебя, давай говорить не на людях. Садись в машину, там можно будет спокойно пообщаться.
Парень молча согласился. Альбьери отъехал на некоторое расстояние от клиники и припарковал автомобиль в наименее людном проулке, чтобы кто-то из любопытных сотрудников не заметил начальника в нежелательной компании.
— Что ты хотел мне сказать? — с волнением спросил он.
— Я хотел задать тебе два вопроса. Первый: зачем ты это сделал?
— Лео… — Альбьери был не готов к откровенной беседе и лихорадочно соображал, как ему вразумительно растолковать крестнику те вещи, которые он сам до конца не сознавал. — Это долгая история, сынок.
— Я готов слушать хоть сколько.
— Понимаешь… Меня всегда пугала жестокость этого мира, уязвимость человека перед силами природы, его беспомощность перед такими вещами, как горе, болезнь и смерть. Я искал утешения в Боге, видел в Нем покровителя, защитника, спасителя, стремился к Нему, как умирающий в пустыне стремится к роднику с чистой водой. Но однажды… однажды я понял, что Бог возник как коллективная идея таких же испуганных перед всемогущей природой людей. Потребность человека в защите перед грозным внешним миром породила Бога, Лео. День, когда я понял это, был худшим днем в моей жизни.
— Вот как, — задумчиво проговорил Лео. — И все же, как это связано со мной?