— Что вы, — слегка усмехнулся Альбьери. — Меня едва ли можно назвать именитым выпускником Оксфорда, во всяком случае, в научном мире меня никогда не признавали должным образом.
— Тем не менее, — Фортескью окинул взглядом кабинет, — вы добились выдающихся успехов у себя на родине, а это очень немало. Миссия Оксфордского университета состоит не только в подготовке кадров для Соединенного Королевства, но и в том, чтобы снабжать высококвалифицированными специалистами весь мир.
«Он мне льстит», — отметил про себя доктор.
— Расскажите немного о вашей деятельности, о ее значении в масштабах Бразилии, — попросил журналист.
Альбьери тщательно, взвешивая каждое слово, поведал ему о сути своей многолетней работы. Фортескью записывал все на диктофон и регулярно делал пометки в блокноте, не перебивая интервьюируемого.
— Благодарю вас, мистер Альбьери. Давайте поговорим о ваших годах в университете. Мне известно, что изначально вы поступали на богословский факультет, затем переменив его на факультет естественных наук. Что побудило вас сделать выбор в пользу науки?
«Начинается самая ответственная часть», — подумал ученый, но вслух сказал следующее:
— Я не нашел в религии того, что нашел в науке. Религия пытается дать ответы на многие вопросы, но только наука может их решать.
— Например, что вы имеете в виду? — Брендон подпер кулаком подбородок.
— Например, вопрос вечной жизни. Испокон веков люди боялись смерти и не хотели умирать, тогда религия дала им надежду на рай и воскресение. Но надежда — это не гарантия. Надежда не убирает проблему как таковую, а гарантию можно увидеть своими глазами, прочувствовать в реальности.
— Гарантия вечной жизни? — приподнял брови журналист.
— Да, именно! — Альбьери незаметно для себя вошел в раж. — Эликсир бессмертия, который так искали наши предки, это не что-то эфемерное, это химическое вещество! Понимаете, человеку нужно что-то материальное, что-то конкретное!
— Мистер Альбьери, а современная наука могла бы предложить альтернативу эликсиру бессмертия?
— Возможно, — уклончиво ответил ученый. — Однако же пока речь не идет о бесконечном продлении жизни одного человека, а вот о его перерождении — очень даже.
— Перерождении? — поразился Фортескью. — Как в индуизме?
— Вы путаетесь, сэр. Вот вам прекрасный пример: религия говорит о реинкарнации, а наука ее осуществляет! Я имею в виду клонирование.
Брендон чуть не присвистнул от восторга, но сохранил серьезное выражение лица.
— Я знаю, — сказал он, — что вы занимались исследованиями по данной теме, будучи в составе знаменитой оксфордской пятерки. Неужели клонирование действительно может воплотить давнюю мечту человечества о бессмертии?
— Может, — уверенно заявил Альбьери. — При соблюдении определенных условий из клона можно воссоздать копию оригинала не только по физическим, но и по психологическим параметрам.
— Любопытное утверждение. Но, мистер Альбьери, стопроцентно идентичных условий воспитания невозможно создать при всем желании.
— Признаю, некоторая погрешность имеет место быть. Но не забывайте о механизме генетической памяти, развитой у клона в разы сильнее, чем у обычных людей. Генетическая память поможет восполнить пробелы.
«Попался!» — мысленно воскликнул Фортескью.
— На чем основана данная теория? — поинтересовался он.
Альбьери осекся, поняв, что в чрезмерной увлеченности сказал лишнего.
— Это предположение связано с генотипическими особенностями клонированного организма, но я бы предпочел не углубляться в терминологию.
— Хорошо, мистер Альбьери, я понял вас. Как вы считаете, на практике у реального клона не возникло бы потребности в самосознании, в поиске своей идентичности?
Доктор был поставлен в тупик. Растерянное, обозленное лицо Лео встало у него перед глазами помимо воли, и внимательный взор журналиста заметил это секундное замешательство.
— Это вопросы психолого-педагогического сопровождения ребенка-клона. Чтобы воплотить в действительность то, о чем мы говорим, усилий одних лишь генетиков недостаточно — нужна целая команда профессионалов.
— Честно говоря, мистер Альбьери, сложно себе вообразить, как будет выглядеть процедура клонирования, поставленная на поток.
— Это вопрос времени, — поморщился доктор. — Новое всегда воспринимается людьми в штыки, но затем оно занимает свою нишу в жизни общества. Могли ли люди сто пятьдесят лет назад вообразить себе технику, которая существует сейчас? А полеты по небу через океан? Для них это было бы дикостью, а для нас в порядке вещей.
— Но нельзя не признавать того, что общество достаточно ксенофобно, и технический прогресс — это одно, а изменения такого плана — более тонкий процесс, — возразил Фортескью.
— Тонкий не значит невозможный, — парировал Альбьери.
— А если бы вы создали клона, как бы вы себя ощущали?
— Я думаю… — он сделал паузу. — Я думаю, я ощущал бы себя богом.
— И кем был бы для вас этот клон? — ястребиный взгляд журналиста не упускал ни одной детали, ни одного движения лицевого мускула.
— Он был бы новым Адамом.
«Он безумен, но это совсем не безумие в медицинском смысле. Он сделал своего несчастного клона, у меня не осталось сомнений», — сделал вывод Фортескью.
— Премного благодарен вам за увлекательнейшую беседу, мистер Альбьери, — он нажал на кнопку диктофона. — Надеюсь, мне еще посчастливится побеседовать с вами.
— И вам спасибо, мистер Фортескью. Надеюсь, вы еще услышите обо мне.
Распрощавшись с ученым, Брендон поспешил в гостиницу. Он ехал в такси, и на этот раз его внимания уже совершенно не привлекали виды Рио. «Старый чертяка Ньюман был прав, здесь кроется что-то фантастическое. Осталось лишь найти этого нового Адама, кем бы он ни был», — мысли в голове у журналиста мелькали с бешеной скоростью. Еще немного, и имя британского репортера войдет в историю.
========== Глава 21. Признание ==========
— Мел, ты чего такая кислая? — Нанду тормошил подругу, сидевшую на диване в гостиной у Валверде с самым безучастным видом.
— Ну что ты пристал к Мел, Нанду? — вступилась за нее Телминья. — У всех бывают неудачные дни, ничего особенного.
— Да, вот только у Мел этот неудачный день длится уже не первую неделю, — заметил Сесеу, сделав глоток пива из жестяной банки.
— Сесеу! — шикнула на него сестра.
— Телминья, мы хотим помочь, — простодушно возразил Нанду. — Мел никогда такой не была, ну, до того, как познакомилась с этим парнем. Мел, будешь пиво?
— Отстань от меня, — отмахнулась от него девушка, как от назойливой мухи.
— Ну вот, хочешь, как лучше, а тебе хамят.
— А где твой косячок? — поинтересовался у друга Сесеу.
— Мне Анжела устроила обыск и выбросила, — пожаловался Нанду. — И после этого полчаса мозги компостировала.
— Вот стерва! Сама-то наверняка в молодости все перепробовала.
— Все правильно она сделала, — вмешалась Телминья. — Если вы дурачки и ничего сами не понимаете, кто-то же должен вам объяснять.
— И ты туда же, Телминья, — скривился ее брат. — Что ж вы все зануды такие?
— Я больше не могу слушать вашу болтовню, у меня голова сейчас треснет, — Мел поднялась на ноги и демонстративно ушла в комнату подруги.
— Девушки! — в недоумении развел руками Нанду.
— Мел! — Телминья присела рядом с ней и взяла за руку. — Что случилось, расскажи мне.
— Это все Лео, — Мел с трудом сдерживала слезы. — Он начал избегать меня, хотя все начиналось хорошо.
— Странно. Ни с того ни с сего?
— Я думаю, причина в маме, — предположила девушка. — Она враждебно к нему относится, и Лео это чувствует. Я сто раз объясняла ему, что мама — это мама, а я это я, но он, похоже, не понимает.