Секунду я таращилась на него, а потом неуверенно взяла в руку. Шарик был завернут в бумагу, прикрепленную к нему скотчем. Задержав дыхание, я поддела ногтем его кончик, смятый лист развернулся, и на стол упал мячик для гольфа. Почерк был мне незнаком, но кровь застыла у меня в жилах, когда я прочитала:
Я знаю твой секрет, Алекс.
Заслышав папины шаги на лестнице, я с колотящимся сердцем быстро спрятала листок под учебник математики. Я понятия не имела, что все это значит, но доводить до родителей содержание записки не собиралась.
Дальше мой день продолжал складываться не лучшим образом. Уборка и ожидание человека, который заколотил окно досками, привели к тому, что я опоздала на школьный автобус, но тот, в свою очередь, тоже приехал позже, и потому я провела полчаса на остановке, прислушиваясь к пустопорожней болтовне маленьких детишек. Я мечтала о том, чтобы добираться до школы на автомобиле, но эта мечта была слишком уж отдаленной: днем я должна явиться в полицейский участок, чтобы ответить на вопросы по поводу моих нарушений при вождении, и не на секунду не сомневалась, что со временными правами мне придется расстаться.
Никого из моих подруг в автобусе не оказалось, даже моей лучшей подруги Грейс, и когда я наконец добралась до школы, то направилась туда, где занимался шестой класс, в гордом одиночестве. Завернув за угол, я увидела знакомую фигуру и хотела было улыбнуться, но ее лицо словно окаменело. Ни слова не говоря, она залепила мне пощечину, так что мою голову отбросило назад и кожа от скулы до уха сильно натянулась.
Обернувшись ей вслед, я пыталась сохранять спокойствие, но мои глаза уже были на мокром месте. Тонкая оболочка нашей дружбы лопнула; казалось, ей хочется убить меня. Она стояла, покачиваясь на пятках, и была готова ударить еще раз. Когда звон в моих ушах поутих, я осознала, что вокруг стоит тишина. В этой части школы всегда было малолюдно; все остальные уже вошли в здание, а тренировки у девочек помладше еще не начались. Вмешаться в нашу разборку было некому.
Я почувствовала, что моя щека становится красной и начинает гореть, а там, где по ней прошлись ее длинные ногти, остались набухающие следы.
– Какого черта ты сделала это? – зло спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
– Не смей играть со мной в свои идиотские игры! – прошипела она. – А я-то думала, мы с тобой подруги.
Я бы не стала так описывать наши с ней отношения, но момент для их выяснения был явно неподходящим.
– Я тоже так считала, но подруги обычно не лупят друг друга ни с того ни с сего. – Я шагнула к ней, поглаживая щеку. – Ну давай, выкладывай, что я такого натворила?
– Ну что ж, сама напросилась. Я бы хотела знать, какое тебе дело до моего бойфренда. Почему он так интересуется тобой? Ведь в тебе нет ничего особенного.
Не успев вовремя остановиться, я коротко фыркнула от смеха.
– Что? Мне нет до него никакого дела, и понять не могу, почему ты решила, что есть.
– Ну да, что еще ты могла ответить? – брызнула она слюной, перекосившись от ярости.
– Ты о чем?
– У вас завелись какие-то свои секретики. И мне это известно.
– Чушь какая-то. Откуда ты это взяла?
– А тогда с какой стати у него в компьютере столько материалов о тебе? – ерничала она.
– Каких таких материалов?
– Понятия не имею. Целая куча файлов.
– Зачем они ему? И что в них?
– Пока не знаю, но узнаю, взломав пароль. А ты тем временем держись от него подальше, ясно? Роб мой!
– Эшли, мне это прекрасно известно! И в конце-то концов, разве не ты едешь с ним в Корнуолл? – твердо посмотрела на нее я.
– А ты откуда знаешь про Корнуолл? – Голос у нее стал тихим и зловещим. Я задела ее за живое. Выругавшись про себя, я попыталась придумать подходящий ответ.
– Да так, болтали на перемене. Парочке девушек очень захотелось поделиться со мной этой новостью.
Мысль о том, что некоторые наши подруги рассматривали ее каникулы с Робом как свидетельство того, что она обыграла меня в некоем состязании, очевидно, пришлась ей по душе, и взгляд ее глаз напомнил мне еще об одном взгляде на лице, которое, к счастью, я больше никогда не увижу: в глазах Эшли читался такой же триумф, как и несколько недель тому назад в глазах Кэтрин, когда я оказалась всецело в ее власти в Королевских ботанических садах Кью. Воспоминание об этом вызвало у меня такую сильную дрожь, что я подалась назад и отвела глаза. Эшли поняла, что одержала победу.