92
Аттон, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, смотрел на рубиновые глаза мумии. На четыре, пылающих красным пламенем, глаза.
— Зачем они сделали это, монах? Зачем? — он пнул огромный клыкастый череп, лежащий в ногах у мумии. — Не проще было бы сжигать их в ямах с известью?
Мерриз вытащил меч и, подсвечивая себе факелом, подошел к мертвецу. Факел, многократно отражаясь в хрустальных стенах усыпальницы, высветил чудовищные трехпалые ступни с загнутыми когтями, кривые колоноподбные ноги, покрытые темным металлом доспеха, мощное, утыканное острыми шипами тело, увенчанное огромной безобразной головой. Мерриз обернулся и посмотрел на Аттона большими зелеными глазами. Потом размахнулся и обрушил клинок на хрустальную стену усыпальницы. Стена отозвалась мелодичным звоном, и вдруг, рухнула тысячью искрящихся огнем, осколков.
— Опять ложь. Это не мумия. Это воск…
— Что? — Аттон подошел ближе, и заглянул монаху через плечо.
— Мне кажется, что она сделаны из воска…
Аттон протянул руку к древнему чудовищу. Пальцы его слегка подрагивали. Темная сталь доспеха при прикосновении рассыпалась в прах. Показалась кожа цвета старого сала. На ощупь она была гладкой и холодной, как стекло. Аттон вытащил нож и одним движением отсек трехпалую руку. Мерриз подхватил обрубок и посветил факелом на ровный срез.
— Великий Иллар! Это действительно воск…
— Кто же прав? — Аттон тихо засмеялся. — Я не понимаю… Они чудовища… Они лгут нам даже после смерти… — Он протянул Мерризу мешок. — Положи сюда, монах, мы должны отнести это Фердинанду.
— Подожди… — Мерриз осмотрел аккуратно разложенные вдоль усыпальниц странные черепа. — Фердинанд тоже не сказал нам всей правды. Он говорил, что правители-оборотни пришли с севера, во времена Великого Завоевания. Но это не так. Я точно знаю. Люди начали сжигать тела своих королей намного позже, после изгнания нелюдей. Вспомни, Птица-Лезвие, что говорил тебе Отец Семьи?
Аттон посмотрел на обрубок в руках монаха.
— Он говорил мне о Проклятии, преследующем людей. О том, что мой бывший хозяин знает об этом. Но я уверен, что слепой, если что-то и знал то не все.
— Зачем твой отец приносил в подземелья Норка кости?
— Не знаю, монах, он никогда не говорил об этом… Он свято верил Торку и бросался на край света выполнять любую его прихоть… Мой отец встречался с ограми, он был в развалинах замка, у подножия Колл-Мей-Нарата, и в гробницах Предела Пустынь. Он дважды проникал в Циче, и даже нырял к затопленной Гинтейссе… Там он нашел что-то, что погубило весь его отряд. Что он нашел там, монах? Ведь это святые братья ста ли у него на пути…
— Я не знаю, что нашел твой отец. Я знаю лишь, что после кражи костей из крипты Императора Юриха, за твоим отцом тщательно следили. А началось все с бунта в Эркулане, много лег назад. Этот бунт возглавил твой дядя Степ Кузнец Сорлей. Восстание длилось всего одну ночь, и закончилось смертью барона Джупры, и его семьи. Монахов заинтересовало, как малочисленная и плохо вооруженная группа ремесленников смогла захватить мощный замок, в одну ночь. При этом, было удачно организованно нападение банд разбойников и мародеров на Джассу, и когда войска герцога ворвались в город началась такая кровавая резня, что у переживших это, до сих пор при воспоминаниях, встают на голове остатки волос. Герцог, вначале, рьяно взялся за наведение порядка в городе и выяснение причин бунта. Но ни пытки, ни казни, не привели к успеху. Никто не мог сказать, что послужило причиной восстания, и кто его поднял. Было похоже на то, что целый город вдруг сошел с ума… Вот тогда-то этим и заинтересовались монахи Обители. И лишь, спустя много лет, они выяснили, что восстание поднял твой дядя, после убийства одним из членов баронской семьи, его матери. И матери твоего отца. Ардо всегда находился в тени своего брата, и монахов он не интересовал. Но за похитителями костей из крипты Юриха, последовала имперская разведка. Тогда столкнулись интересы канцлера и Отца-Настоятеля. И в центре событий оказался твой отец. Благодаря вмешательству торговых кругов Норка ему удалось уйти, но монахи прочно сели ему на хвост. И выяснили, что за всеми этими, и другими событиями, стоит некая тайная личность, в определенных кругах, именуемая Великим Торком. Спустя несколько лет, святые братья вплотную приблизились к разгадке тайны Торка, продолжая следить за твоим отцом. Но хозяин подземелий просто подставил твоего отца. Ардо, как раз возвратился с берегов Сельдяного моря. Он привез что-то очень важное, я знаю лишь, что это были древние каменные таблички, которыми пользовались ученые гномов, для длительного хранения записей. Что было на этих таблицах, я не знаю…
— Каменные таблички… Я был за Пределом Холода, монах. — Аттон задумчиво взял у Мерриза восковую руку и сунул ее в мешок. — Там, в развалинах ХортДинна, я видел гранитные плиты, с надписями на Древнем Языке. Многие из них почти стерлись, но некоторые, мне удалось прочитать…
— Ты знаешь Древний Язык? Это многое объясняет…
Аттон, глядя на кусок воска в мешке, рассеяно махнул рукой.
— Я много чего знаю, монах… Я, как ни как, сын Ардо Могильщика… Так вот, эти надписи предназначались молодым мастерам гномов, как посвящение, что ли… Речь в них шла о создании каких-то предметов, позволяющих управлять живыми существами.
— Час от часу не легче, воин… Древнее Искусство… Святые братья столетиями изучали мастерство гномов и гремлинов, но ничего не добились. Более того, они пришли к выводу, что Древнее Искусство, всего лишь, один из мифов.
— Магии не существует… Но ведь есть оборотни… Или нет? Или это тоже ложь? Кто правит этим миром, монах? Должно быть какое-то объяснение. Ты начал говорить о том, что Фердинанд… Подожди! — Глаза Аттона вспыхнули, он встал, закинул за плечо мешок и поправил за спиной меч. — Ты помнишь украшение на груди Фердинанда? Серую семиконечную звезду?
— Помню. Что из этого?
— Отец Семьи при расставания сказал мне, что бы я отыскал человека, который носит Большую Звезду Вернигора. Почему-то мне кажется, что это и была та самая звезда.
— Звезда Вернигора? Верховного Демона мира Этру, который по преданиям правил землями Лаоры задолго до пришествия людей? Это чушь, воин. Нет и не было никаких демонов Этру. Это просто легенды, вымыслы. Как и древние артефакты, похищенные в заброшенных храмах. Это просто безделушки, Аттон. Овеянные легендами, для придания им коммерческой ценности. Никакой кусок металла не способен никак повлиять на Спираль Бытия, Созданную Илларом. А у Фердинанда на груди болталась аведжийская звезда, это знак его древнего рода.
Аттон внимательно дослушал и покачал головой.
— И все-таки, ты ничего толком не знаешь, сколько бы колец Истины тебе не присвоили твои бывшие братья. Я держал в руках Глаза Вернигора, и знаю, какая сила была в них заключена, поэтому, послушай меня… Нам нужно найти Великого Герцога.
Мерриз покачал головой. Факел вспыхнул, разбрасывая искры, и погас. Они остались в полной темноте, в окружении жутких восковых фигур, под хрустальными колпаками.
— Нет. Я не пойду, Птица-Лезвие. Я не верю Фердинанду. Он правит заброшенным замком, населенном чудовищами, которые ему подчиняются… Он, словно, в обычные двери, ходит в порталы Баньши… Он, используя свои знания, желает завладеть миром. Он возможно убил своего отца и брата, для того чтобы прийти к власти… Я не верю ни единому его слову…
— Пойдем со мною, Мерриз… — устало проговорил Аттон. — Пойдем со мной. Мы прошли вместе длинный путь, так пройдем его до конца… Быть может, мы узнаем правду…
— И что ты будешь с ней делать, Птица-Лезвие? Убивать правителей, как это делал твой хозяин? Объявишь Императора Конрада чудовищем? Будешь добиваться власти? Что ты будешь с ней делать, воин?
— Не знаю, Мерриз… Но, я не смогу спать ночами, я буду думать о том, что в моих руках была величайшая тайна этого мира и я отступил… Я хочу знать, ради чего погиб мой отец. Я хочу знать о чем говорил Глава прайдов. Разве тебе не знакомо подобное чувство, монах? Я всю свою жизнь прожил, как дрессированный скорпион. Я всегда не задумываясь делал то, что мне поручали. А теперь я хочу, что бы что-то изменилось, и для этого я пойду к Фердинанду. А потом… Потом… Уйду на большак. В этом мире всегда найдутся люди, готовые платить за быстрый меч.