– Она не член семьи, – яростно возразил Макс. – Я содержу ее четыре года, оплачивая каждую прихоть, а ты открываешь филиал ради нее? Что за бред, папа? Мы ей не хреновы благодетели. Я – против.
– Брось, Макс, – нахмурился Эдвард, неприятно огорченный словами сына и его поведением. – Я не совсем спятил, чтобы ради Энжи затевать такую авантюру. Я, конечно, привязался к девочке и желаю ей счастья, но в разумных пределах. Она хочет самостоятельности, хочет быть полезной и благодарной. А я дам ей шанс. Только и всего. Не сгущай краски, Макс. И рано еще обсуждать столь далеко идущие планы, ты сам сказал.
– Может, ты еще и свою часть акций на нее переведешь? – язвительно спросил Макс Эванс. Отец остановил на нем тяжелый осуждающий взгляд.
– Может быть. Мне не безразличная ее судьба, – твердо ответил Эдвард, – Если ты не успокоишься, именно это я и сделаю. Она боится тебя, как огня. Прекрати это, или я приму меры. Ты же не был таким. Мы привезли ее сюда совсем ребенком, а через два дня она перешагнет порог совершеннолетия. Неужели за годы, проведенные с Анжеликой под одной крышей, ты не смог пусть не полюбить, но принять ее. Именно ты принял решение забрать ее из Москвы и устроить под своим попечительством. Напомню, на случай, если ты снова заявишь, что Энжи – не член семьи, документально у вас одна мать.
– Так удочери ее, будет еще и один отец. Одна большая дружная семья, – иронично ухмыляется Максимилиан Эванс. – А что? Можно еще африканку какую-нибудь пригреть. Сейчас модно брать в семьи голодных и обездоленных.
Тяжело вздохнув, Эдвард качает головой, окидывая сына выразительным взглядом. Надо же, каков осел. Не сантиметра не уступит. Ирония и сарказм. Других интонаций в его голосе он давно не слышал.
– Ты эгоист, Макс, – говорит Эдвард.
– Я? – изумленно переспросил Макс. – Если бы я им был, то четыре года назад оставил нашу сиротку в Москве, и кто знает, чем бы она сейчас зарабатывала себе на жизнь до совершеннолетия.
– Я не знаю, что за мотивы ты преследовал, принимая решение, но благородными порывами там и не пахло. Ты, видимо, решил наказать девочку за то, что София удочерила и любила ее, но твои обиды на ни в чем неповинного ребенка совершенно бессмысленны. Анжелика не из тех, кто выпрашивает любовь. Твоя мать была доброй женщиной, она пожалела ее, а потом привязалась. Ты был далеко, а Лика близко. Никто не виноват.
– Ну, конечно, – усмехнулся Максимилиан. – Святая невинность просто. Посмотрим, как она отблагодарит нас за доброту.
– Ты не был добр, Макс. Иногда материальной обеспеченности мало. София ушла от нас, и ты считаешь себя преданным, но у тебя есть я, а Лика потеряла и мать, и отца. Неужели в тебе нет ни грамма сочувствия?
– Отсутствие сочувствия я с лихвой возместил деньгами. Она живет, как королева. Мало кому из сирот везет так же, как святой Анжелике.
– Пустая трата времени – переубеждать тебя.
– Вот и не пытайся, – мрачно кивнул Макс. – Разговор окончен. У тебя есть другие вопросы?
– Нет. Настроение испортилось. Я пойду, – хмурится Эдвард, направляясь к выходу.
– Я тебя провожу, – решительно произносит Максимилиан, двигаясь следом.
– Не надо.
– Я тоже уезжаю. Так что нам по пути.
– Так рано? Не похоже на тебя.
Макс небрежно повел плечами.
– Заберу Энжи из колледжа. Нужно кое-то докупить к вечеринке.
– И это тоже на тебя не похоже.
– Не хочу, чтобы она опозорилась перед моими друзьями. У твоей любимицы совершенно нет вкуса. Одевается, как церковная певица, – пояснил Макс, накидывая пиджак.
– С каких пор скромность стала признаком отсутствия вкуса? – с иронией поинтересовался Эдвард Эванс. – Я, например, твоего мнения не разделяю. Энжи весьма привлекательная девушка, предпочитающая приглушенные тона и удобство в одежде. Я рад, что она не бегает по распродажам за брендовыми шмотками, как твои блондинки.
– Да, я все понял насчет тебя. Ты у нас добрый покровитель, а я – злой. Как в сериалах про полицейских. Хороший коп, плохой коп, – Макс рассмеялся. – Пошли уже, а то я опоздаю, упорхнет птичка.
– И, Макс…, – отец настойчиво посмотрел на сына тяжелым взглядом. – Теперь ты обязан сказать ей правду. Хватит дурачить девушку.
– Я разберусь.
– Не тяни. Я не собираюсь молчать и дальше.
***
– Ну, вы даете, Лик. Целый час на телефоне. О чем можно столько разговаривать? – подмигнув подруге, спросила Мила Кравченко. Они двигались по длинному коридору колледжа в сторону выхода. Последняя пара занятий закончилась, и девушки спешили отправиться по магазинам, как и планировала Анжелика. Ник, наверно, уже ждал их на парковке. От этой мимолетной мысли на душе девушки потеплело. Она улыбнулась спокойно, непринужденно.