Мысль о свидании с будущей свекровью ни капли не вдохновила. Даже более того — напугала. Кеша редко про нее говорил. Правда, всегда с нежностью и любовью, но вросшая в его натуру робость давала мне повод думать о ней, как о стандартной «мамочке». Такие всеми возможными способами привязывали детей к юбке, не давая и шагу ступить самостоятельно. К тому же она больна, причем довольно давно… Кто знает, что сделала с ней полулежачая жизнь? Тут поневоле станешь капризным ворчливым монстром, готовым съесть с потрохами первого встречного. Что уж говорить про будущую невестку? Как-никак, Кеша у нее — единственный сын. Предчувствие неприятностей и скандалов крепко поселилось в душе.
Внутри склизкой жабой закопошилась неприязнь к маме Аркадия. Вдруг она захочет испортить наши отношения? Настроит любимого против меня? Я даже плечами передернула, стряхивая закипающую агрессию к человеку, которого еще и в глаза-то не видела. Зато она родила моего Кешулю… И потом, может всё не так плохо? В конце концов, что мне теперь, отказаться от визита к будущей свекрови? Аркаша не понял бы. Он-то не побоялся познакомиться с моей мамой. Нет, паниковать потом буду, а-то сейчас накручу себя, а там божий одуванчик, а не свекровь! Я затолкала страхи в самый дальний уголок души и снова погрузилась в блаженное общение с Аркашей.
Мы пробыли у мамы в гостях до обеда, а потом отправились обратно в Москву. Визит на квартиру к Аркаше отложили до среды, он клятвенно обещал поговорить с мамой, чтобы визит будущей невестки не стал для нее неприятным сюрпризом. Ночевать Кеша уехал домой. А я осталась одна в квартире. Без него она стала пустой и неуютной. Словно из жилища украли огонь, даривший ему тепло и свет. Я чувствовала себя так же обделённо. Бессмысленно слонялась из угла в угол, выглядывала в окно. Во дворе никого не было. Даже вездесущих бабушек и шумных молодежных компаний. Припозднившиеся прохожие старались побыстрее скрыться в подъездах или за поворотом. В домах напротив то и дело загорался и гас свет.
Меня охватил страх. То и дело казалось, что кто-то чужой и злобный пристально следил за каждым моим шагом. Ну вот, с этими снами скоро дойду до паранойи! Я вслух зло выругалась, чего редко себе позволяла, и отправилась в ванную.
Горячая ванна с морской солью немного успокоила. После нее я расслабленно поползла в комнату, на ходу вытирая голову полотенцем. Взяла с кровати приготовленную ночнушку, одела ее… И тут же застыла в изумлении: еще в пятницу с трудом влезала в нее, а теперь она стала мне изрядно велика!
Я повернулась к зеркалу — убедиться, что так и есть на самом деле, и отпрыгнула в сторону от неожиданности. Зеркало услужливо отразило меня, но только килограмм на десять худее. Или лет на семь моложе. Я приподняла подол сорочки и с выпученными глазами уставилась на постройневшие ноги. Не отпускало ощущение, что я сплю и опять вижу себя в чужом теле. На всякий случай ощупала себя сверху и обнаружила, что и там все уменьшилось, кроме груди. Она лишь стала более упругой.
Я не выдержала, стянула ночнушку, подошла к зеркалу вплотную и принялась пялиться сама на себя. Невероятно! Но не могла же я сойти с ума за столь короткий промежуток времени? А ведь я хороша! Следующая мысль вонзилась в голову, погребя под собой все сомнения и рассуждения на тему экстремального похудения. Никаких строгих диет, и какой результат!
— Кеша, ты волшебник! — произнесла я вслух, любуясь отражением. Но в ту же секунду совершенно о нем позабыла.
Налюбовавшись собой досыта, я отправилась спать, послав себе на прощание воздушный поцелуй в зеркальном отражении.
Глава 11
Я шла по широкой площади, заставленной небольшими шатрами, и рядами закованных в цепи рабов. Грязь, гнетущая вонь, протяжный вой непокорного товара и крики торгующихся работорговцев наполняли его. Пронырливые местные хозяева успевали не только зазывать и обхаживать покупателей, но и сверкать по сторонам цепкими взглядами.
На этот раз я была одета, причем, укутана с головой колким покрывалом. Только глаза были свободны. Но лучше бы и они ничего не видели! Я знала, что невольничий рынок — самая страшная пытка для Нанэ. Или всё-таки для меня? В этот раз мы с ней как-то задвоились. Вроде я была ею, а вроде и нет — словно наблюдала со стороны.
Хищные взгляды обжигали, вид безучастных и безвольных рабов терзал, наводил безысходную тоску. Хотелось скрыться поскорее от всего этого, забиться в щель и закрыть глаза.
— Пришли, — коротко оповестил Харим, всё это время толкавший меня концом плетки в спину.