— Хорошо. — Ульфхам нехотя кивнул, и вернулся к ведьме, вокруг которой уже собреалась плотная толпа.
— Величина «запруды» зависит от способности места Силы давать «воду чудес», мы лишь выбираем центр Сосредоточия, — по ходу действа разъяснял священник. Проводимые им и его спутниками манипуляции больше походили на самую что ни на есть богопротивную магию, а не на результат Господнего чуда, но присутствующие тактично воздерживались от комментариев — по крайней мере, пока. Монахи, используя заранее отмеренные куски верёвки, споро составляли вокруг костра замысловатую фигуру из свечей, железных колышков с выбитыми символами и отполированных бронзовых пластинок-зеркал на специальных раскладных упорах — всю эту внушительную коллекцию, как оказалось, нёс при себе молчаливый брат Павел. Фигуру возводили прямо вокруг костра — паранойя пожилого друида никуда не делась, и потому он, немного поколебавшись, указал сделать центром «запруды» именно это место.
— Без всех этих алхимических приспособлений можно обойтись, образовав простейший заклинательный круг. Однако, потребуется время, чтобы каждый участник выучил свою часть действий, а это долго… Потому нам поможет брат Андрэ. Вы все направите на него свои способности, а он перенаправит их на зеркала-отражатели с нужной модуляцией. Свечи обеспечивают синхронизацию, а мел в борозде между колышками — переток энергий… Впрочем, сами потом разберётесь, кто не успел. Начинаем.
Поляк, героически изображавший молчаливую стенку всё время, пока говорил старший в отряде, выступил вперёд, нехорошо ухмыляясь и на публику разминая пальцы. Спектакль подействовал — люди и нелюди аж попятились от высокой фигуры, кроме нескольких существ. Ящеры, переглянувшись, слитно шагнули навстречу, поколебавшись, за ними вышли ведьма и саламандр, а за их спинами сгрудились остальные.
— Ну, чего тянете? — «Отродья тьмы» произнесено не было, но ощутимо повисло в воздухе, и хозяева Места Силы наконец-то взяли себя в руки. Точнее — вытянули руки в сторону Андрэ. Воздух между монахом и его антиподами отчётливо задрожал — будь на месте экзорциста другой человек, пусть даже и одарённый, одними неприятными ощущениями он бы не отделался. Об этом же говорила начавшая буквально на глазах «стареть» и словно обугливаться на груди человека сутана — однако сам специально подготовленный воин Церкви, собственной силой не владеющий, только презрительно скривился. Повредить профессиональному изгнателю демонов чистой магией? Ну, может быть, это и было возможно… теоретически, на практике же никто такого эффекта добиться не смог. Другое дело стукнуть усиленной магией рукой, хвостом или банально укусить. Ну и сосулька, как и камень, разогнанные заклинанием, представляли реальную опасность, в отличие от шара пламени, немедленно гасшего, стоило только изъять из него сверхъестественную основу. Правда, с шаром была другая проблема — вытянуть из него энергию нужно было успеть. Но это так — рабочие моменты. Сейчас же все усилия колдунов и тварей словно проваливались в бездонный колодец, вместо того, чтобы быть обёрнутыми против своих же владельцев — зато в бронзовых зерцалах начали разгораться и пульсировать призрачные огни. Брат Павел, не произнёсший ни слова за время нахождения на вражеской территории, молча повёл рукой — и свечи разом зажглись разноцветными огнями. В центре фигуры, у слегка прогоревшего костра, спиной к пламени и друг к другу встали епископ и бывший чернокнижник — и разом подняли руки. Из уст их полились слова — частью понятные, на всё той же латыни, частью незнакомые: составляя ритуал, церковники «позаимствовали» нужные отрывки из разных заклинаний и источников, включая древнееврейские и древнеарамейские. Что ж, такова доля тёмного мага или одарённого служителя Церкви — знать мёртвые языки…
Между тем, над зеркалами словно сгустился до сих пор плавающий на границе освещённого круга туман, составляя стену, с каждым ударом сердца всё более и более плотную на вид. Материальная преграда периодически пульсировала в такт словам ведущих обряд. Так продолжалось довольно долго — на висках живых источников энергии давно выступили капли пота (а у тех, кто пренебрёг одеждой — и не только там), и тем, у кого хватало сил следить за окружающим миром, давно казалось, что они стоят на самом дне глубокого колодца, чьи белёсые стены упираются прямо в небо. Но — вот прозвучал последний звучный аккорд — и «колодец» словно взорвался изнутри! Стены кольцом разбежались в стороны, как вода в луже от брошенного камня и исчезли за деревьями, а где-то вверху, над головой, возник серебристый свод исполинского купола.