- Я сказал. Иди завтракать, - пронзительно взглянув на него, повторил Хибари, отчетливо выделяя каждое слово.
Катсу послушно кивнул и отошел к двери. В глазах щипало, и было обидно до жути, хотя вроде и стоило бы уже привыкнуть к подобному отношению. Просто… почему отец не мог любить его так же, как он любит его?
Хром испекла вишневый пирог и приготовила рис с беконом и овощами. Катсу не любил ее стряпню, не любил, когда она заявлялась к ним домой, будто в свой собственный. У нее был свой ключ, барьер беспрепятственно позволял ей пройти, и отец всегда был рад ей, хотя постоянно ворчал и делал вид, что она его раздражала. Это было неправильно. Только мама могла заниматься домом и только она могла ходить с отцом. Когда она была жива… они могли еще называться семьей. И никакой Хром поблизости не было.
- Пирог? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Хибари еще из коридора. – Хм… ягодный, - удовлетворенно заметил он, разглядывая выпечку, и на его лице промелькнула легкая улыбка. Он положил на тарелку уже нарезанный кусок и поставил ее на стол. – Ты получишь только после того, как съешь рис, - сказал он, усаживаясь напротив него.
Катсу так понял, что сам отец есть рис не собирался и сразу нацелился на десерт. Как несправедливо! Взрослым достается все самое лучшее!
Хибари потянулся к свежей газете, которую предусмотрительно заносила Хром каждое утро, и развернул ее на сводке новостей. Больше ничего из писанины его там не интересовало.
- Тот человек… - робко начал Катсу, быстро проглотив свой завтрак. Он кашлянул в кулак и сказал уже более уверенно: - Тот, что приходил к тебе вчера. Эээ… Рокудо Мукуро.
Он заметил, как дернулась рука Хибари, комкая страницы газеты.
- Он предложил мне свою помощь! – торопливо продолжил Катсу, слегка подаваясь вперед. Хоть сегодня отец его не игнорировал, а проявлял крохи внимания. – Он сказал, что может меня тренировать, и я подумал…
- Что ты подумал? – леденящим душу голосом спросил Хибари, медленно сворачивая газету. Его глаза были закрыты, но по его напряженному выражению лица можно было прочесть едва сдерживаемую злость. – Что этот человек будет с тобой возиться и помогать тебе? – Он потер пальцами лоб и поднялся, судорожно держась за спинку стула, на котором сидел. – И что он попросил взамен?
- Ничего… в том-то и дело, что он ничего не просил! Он сказал, что вы с ним давние друзья и что он знает тебя лучше всех остальных…
- Вот значит как? – вскинул брови Кея, промокая салфеткой губы. – Он может мечтать сколько угодно, но правдой это так и не станет.
- Значит, вы не друзья?
- Нет.
- Ты его недолюбливаешь, да?
Хибари посмотрел на него, как на надоедливую муху, и поднялся, убирая свою тарелку в посудомоечную машину.
- Скажем так: для меня он пустое место, - хмыкнул он. - Но я запрещаю тебе с ним видеться. Если он подойдет к тебе – беги. Или попытайся забить его до смерти. А теперь иди в школу.
- А… - Катсу взглянул на пирог, который Хибари позабыл ему дать, и ушел, ни слова не сказав. Вернется он все равно раньше него, так что успеет еще объесться после занятий.
***
Хром щелкнула брелоком сигнализации и, на ходу застегивая сумку, направилась к своему автомобилю, припаркованному у ворот. Она оглянулась на зашторенные окна второго этажа, где находилась спальня Хибари, и беспокойно нахмурилась.
Кея славился своей пунктуальностью, у него каждый день был расписан по минутам, и за пределы графика он вылезал в редких исключительных случаях, так почему он сегодня не спустился вовремя к завтраку? Если бы он приболел (что уже кажется немного абсурдным), то предупредил бы. Так что же…
- Доброе утро, Наги.
Хром замерла, выронив из рук ключи от машины, и даже забыла, как дышать. Этот голос…
- Вот уж никак не ожидал встретить тебя здесь.
И эти интонации… Быть того не может.
Она никак не решалась обернуться, хотя внутри все переворачивалось, и к глазам подступали казавшиеся уже исчерпанными слезы.
Столько лет. Его не было столько лет. Исчез, никому слова не сказав, оборвал все связи, забрал свои цепи, и так же – нелепо и неожиданно – вернулся.
- Мукуро, ты придурок! – закричала на него Хром и со всей силы ударила его по лицу сумкой. Не подготовившийся к такой реакции Мукуро отшатнулся и потер лицо, виновато улыбаясь и ласково щуря глаза. – Ты, - она шагнула к нему, напирая, и ее лицо явственно выражало гнев и растерянность, - эгоистичный, самоуверенный предатель. Думаешь, назвал меня по имени и улыбнулся, и твой поступок все забудут?
- Наги…
- Ты даже не представляешь, как я себя чувствовала! – выплескивала накопившиеся эмоции Хром, тыча его кулаком в грудь и оттесняя к воротам. – А вдруг тебя убили? Или… взяли в заложники. А ты!… – Она, наконец, остановилась и опустила голову, тяжело дыша.
- Прости. – Мукуро положил ладонь на ее склоненную голову и обнял за плечи. – Я сглупил. Но для меня мое путешествие не прошло даром, я многое осознал, и мое видение этого мира несколько изменилось. Теперь я никуда больше не исчезну.
Хром вдохнула поглубже, останавливая намечавшуюся истерику, и слабо улыбнулась, обхватывая его руками.
- Я просто скучала.
- Конечно, моя девочка, - рассмеялся Мукуро и провел рукой по ее волосам. – А ты стала намного смелее.
- Я вспылила.
- А я заслужил.
Хром вытерла глаза рукавом и подняла голову, встречаясь с нежным взглядом Мукуро, и улыбнулась. На него невозможно было долго злиться, каким бы ужасным его поступок ни был. Хорошо просто то, что он был жив и что был здесь. Остальное как-то второстепенно.
- Итак… может, расскажешь мне о своей жизни за последние пять лет? – спросил Мукуро.
- Боюсь, придется тебе слушать меня вечность. - Хром подобрала ключи и пошла к машине. – По дороге в город успею отметить хотя бы важные моменты.
Мукуро взглянул на дом, усмехнулся и шагнул следом за ней. В конце концов, время не поджимало.
Из разговора он узнал довольно многое.
Савада захапал себе половину компаний, ранее принадлежавших многим семьям Альянса, успел побыть некоторое время важным политиком, но пришлось уйти с поста, когда не удалось совмещать разрушительные сражения с врагами и политические интриги с обычными людьми, не ведавшими о темной стороне монеты. Кажется, он хотел постепенно отойти от дел и стать добропорядочным гражданином, но не получилось. Странно, что он принял такое решение. Лучше всех же понимал, что из мафии либо как Примо – подстроив смерть, сбежать на другую сторону планеты, либо вперед ногами на кладбище, под дорогущую мраморную плиту, разукрашенную венками со слезливыми лицемерными сожалениями.
Мукуро слышал, что после смерти Киоко он снова женился, но выбор его изрядно удивил. Хару никак не походила на его почившую женушку, но, тем не менее, живут они спокойно, детей не заводят и совместно воспитывают Юи, которая оказалась настоящим трудным подростком.
Ямамото скорешился с Варией, часто бегал с ними на задания и соревновался со Скуало в фехтовании. Ничего, кроме работы, его не интересовало, на девушек он не обращал никакого внимания, хотя были у него кратковременные интрижки, после которых девушки уходили от него в слезах. Скорее всего, из-за невнимания и редких встреч, ибо каждая из них держалась до последнего, искренне веря, что время найдется и на них, но Ямамото предпочитал махать мечом в каком-нибудь лесу вместе со Скуало. Бейсбольная бита запылилась у него в углу, а билеты на матч, которые ему как-то всучил Савада, надеясь свести его встречи с Варией к минимуму, оказались ненужными, ведь там он так и не появился.
Хаято, как и мечтал, стал правой рукой Савады, хотя на деле все важные решения принимались вместе с Хибари без участия Гокудеры. Что касалось общения с прессой и переговоров – равных в этом Гокудере не было. Если можно было решить дело миром, значит, отправлялся на встречи именно он. С возрастом вспыльчивость и несдержанность у него сошла на нет, а гибкий ум и приобретенные дипломатические навыки разрешали все конфликты – как с полицией, которая нередко совала нос куда не надо, так и с мафией, где умение чесать языком считалось не таким уж полезным навыком. Семьей тоже не обзавелся, но зато была невеста на примете – так сказать, брак, заключенный на взаимовыгодных условиях. Просто единственной его любовью была и оставалась работа.