- Но, позвольте, Аксентий Федорович, вы же сейчас молчали.
- Нет, - еще сильнее улыбнулся староста, - я произносил это слово - вот здесь. - И Аксентий слегка постучал указательным пальцем себе по голове. - Вы теперь первый раз увидели, как активируется Око. Высвободившееся нано-боты сейчас разнесет над всем озером. Но через некоторое время они станут управляемы и из института, в который вы вчера заезжали их можно будет перенести в любое место в Добролюбове. Причем эту процедуру можно делать в любом месте. Я же стараюсь это делать в стороне от людских глаз. Ну, знаете, вопросы там лишние и все такое. Народ у нас в деревне интересный, творческий и в тоже время любопытный до чертиков.
- Но ведь эти частицы...эти нано-боты...они же не могут долго находится во взвешенном состоянии? Я правильно понимаю?
- Да, абсолютно, Вера Семеновна. У них есть и свой срок, и он не превышает месяца. Еще есть определенные факторы, влияющие на их перемещение в воздухе. Это и ветер, и солнечные лучи и даже негативная энергия человека. Но, так сложилось, что здесь в Добролюбове погода всегда спокойная и мягкая. Естественно постоянное рассеивание их в этом месте очень сильно влияет и на погоду, и на климат в целом.
- То-то я заметил, что вчера по приезду дождь как-то внезапно прекратился, стоило нам попасть за стену. - Вставил свою реплику Илья.
Аксентий Федорович развернулся к Илье.
- А ведь молодой человек прав. Илья, вас кажется зовут? Причем вы то вообще и не знаете, что это за Око и с чем его едят? А ведь это, молодой человек, гениальное изобретение института. И это изобретение нам здесь очень помогает проводить свою, незримую работу.
Глаза Веры увеличились, стоило ей посмотреть на правую ладонь Аксентия. Он нервно потирал ее о свое правое бедро немного хмуря при этом лицо. На руке было еле заметное покраснение от нанесенного шаром ожога. Староста, заметив удивление Веры Семеновны постарался опередить ответами ее вопросы.
- Да, да, да. Есть кое-какие неприятности с этой процедурой. При активации Ока, нано-боты начинают слегка нагреваться при высвобождении. Знаете, словно они чувствуют что-то. Словно они живые организмы. Или это им просто снится. - И Аксентий негромко захихикал. - И ведь в перчатке этого сделать невозможно. Вот в чем перчинка.
Он подошел вплотную к озеру и пополоскал руку в ледяной воде. Лицо у него при этом выражало блаженство.
- Вот еще одна причина, почему я стараюсь проводить эту процедуру около нашего деревенского озера. А сейчас, мы немного пройдем по деревне. Покажу вам, где я живу. И кстати сегодня на ужин - милости прошу в гости. Отказы не принимаю. Я, конечно, понимаю, что еду которую готовят и приносят в ваш гостевой домик наши люди - достаточно съедобная, но вы еще просто не знаете какой прекрасный рыбный пирог готовит моя супруга. Таких пирогов, как стряпает моя Сонечка вы в жизни не ели.
Аксентий повел гостей от озера вверх к главной и по сути основной улице деревни. Деревянные домики жителей Добролубова выглядели более чем аккуратно. Не было видно покосившихся заборов, одиноко стоящих во дворах надворных туалетов и тому подобного. Проходя вдоль первого появившегося дома Вера обратила внимание на красивые фигуры аистов, выполненных из цельных спиленных стволов берез, обрамлявших входную калитку во внутренний двор. Через невысокий забор был виден одноэтажный дом с искусно выполненными деревянными обрамлениями орнаментов оконной и дверной группы. Конек двухскатной крыши украшала вырезанная из дерева в стилизованном виде фигурка прыгающей кошки. Аксентий Федорович показал в сторону дома рукой и обратился к Вере Семеновне.
- А вот здесь у нас живет легендарная личность. Пять лет назад к нам переехал. Он художник, наш местный, получается, художник. Там в большом городе он был целым инженером-конструктором в каком-то НИИ. А переехав сюда открыл в себе вот такой вот талант. Причем, самое интересное, никогда нигде не учился и не знал о своих способностях. А тут бац и просветлел, что-ли. Начинал с малого, бегал тут с этюдником по окрестностям, дворики, березки русские писал. А потом серьезно так занялся портретным ремеслом. Так к нему сейчас в Добролюбово целая очередь выстроилась. Вот Соню мою он два дня писал. Всего-лишь два дня, представьте! - Аксентий величественно поднял указательный палец вверх. - Там за его избой двор Марии с двумя ее дочками. Ну вы не подумайте девочки уже взрослые, кому двадцать с гаком, а кому и за тридцать. У первой муж подонок, колотил ее частенько. У второй, Ольги, тоже что-то не вязалось с личной жизнью. А мать их, Мария, уже как десяток лет вдовой ходит. Короче говоря, не везло этим бабам по жизни, уж простите меня Вера Семеновна, никак. А здесь...Пообжились, да занялись ремеслом всяким. И корзины со всякими рисунками из бересты и соломы плетет одна. Вторая занялась вязанием. Всю деревню обшивает. Вот все, что зимой здесь носится все из-под рук старшей Иришки выходит. А Мария сама хлеб печет да сладости всякие делает. Выписал тут год назад ей из города мини пекарню.
Все трое завернули за угол следующего по счету деревянного дома рядом с которым расположился настоящий колодец с водой, сложенный из бревен.
- Вот в этом дворе у нас еще один умелец с семьей живет. Имя свое он переделал на Тифона, а настоящее свое уже никто из местных и не помнит. Бывший военный, при хорошей пенсии. Так вот он со своей женой и сыном гончарным делом занимается. Потом обжигает, глазурью цветной свои изделия покрывает. В общем весь цикл гончарного ремесла производит. А в свободное время семья эта всякие искусные предметы лепит, вплоть до детских свистулек. Мы тут раз в год что-то вроде фестиваля солнцестояния устраиваем. Так вот у него на ярмарке такие вещи выставляются, любой бы богатый дом с руками бы оторвал за большие деньги. Только вот в чем петрушка, деньги им особо и не нужны.
- А этот чей такой скромный домик. - Спросила Вера.
Почти вплотную к лесу в трехстах метрах стоял двухэтажный деревянный дом. Солнце уже осветило его покрытую металлом крышу. Дом отличался от всех изб своей простотой и аутентичностью. Если бы такой домик стоял в частном секторе какого-нибудь города, он бы слился в общей массе с остальными домами.
- Где? А вот этот? - Аксентий Федорович даже скривил недовольную гримасу на лице. - Ну...тут особо говорить нечего. Здесь своя история. Живет там некий мужик по имени Анатолий. Болезнь у него какая-то неизлечимая, вроде какой-то вестибулярный синдром прогрессирует из-за доброкачественной опухоли в мозге. Сильные головные боли, головокружения и весь набор симптомов. Так вот, то ли сказал ему кто, то ли сам догадался, но нашел он один способ, чтобы избежать этого недуга. А вернее сказать заморозить его на долгое время. И рецепт его заключается в том, что головные боли прекращаются и мыслить начинаешь яснее только тогда, когда все твое тело находится вниз головой.