"Все верно, - решил Сергей Дмитриевич, с неохотой открывая дверь подъезда - самую обыкновенную дверь, очень обшарпанную и с выбитым стеклом, - все правильно. У меня случился заскок.., ну ладно, парочка заскоков, и теперь я шарахаюсь от каждой тени. Вон, в Америке опять торнадо - что же, и в этом я виноват?
К знахарю приперся.., к экстрасенсу, мать его туда и сюда. Чего приперся, спрашивается? И так голова кругом идет, только бабок-шептуний мне теперь и не хватает...
За деньги они даже здорового в психа превратят. Нет, зря я сюда притащился..."
Сомнения многократно усиливались тем, что эта типовая девятиэтажка очень мало напоминала обиталище колдуна и знахаря. В подъезде, как водится, отвратительно воняло кошками и жареным картофелем, лифт не работал, а со стен пластами отходила исписанная похабщиной штукатурка. Черт знает что, подумал Сергей Дмитриевич. Колдун должен жить в деревне, а еще лучше в лесу, в бревенчатой, черной от времени избе, по самые окна вросшей в землю и увешанной пучками сухой травы. Только тогда камлание будет производить эффект - хотя бы чисто психологический... А тут сразу видно, что сидит шарлатан и гребет бабки лопатой.
Шарлатан жил на седьмом этаже. Поднявшись до пятого, Сергей Дмитриевич неожиданно для себя уперся в хвост огромной, но непривычно тихой очереди, состоявший из самых разных людей - от восьмидесятилетних старух до малолетних колледжеров в галстучках с прилизанными прическами. Были здесь и вполне приличного и даже весьма зажиточного вида мужчины, и холеные дамы с бриллиантами в ушах, выглядевшие на заплеванной лестнице неуместно и даже дико, и чугуннолицые тетки пролетарского происхождения из тех, что скандалят везде и по любому поводу, а в конкретном случае конвоировавшие своих худосочных, испитых мужей. Толпа стояла на удивление смирно, занимая почти всю ширину лестницы, и тихо переговаривалась.
Сергей Дмитриевич робко пристроился в хвост и стал прислушиваться к разговорам. Впрочем, говорили о привычной чепухе: о политике, о ценах, о пенсиях, о погоде и даже, черт возьми, о видах на урожай. О своих проблемах и о колдуне никто не сказал ни слова, и постепенно Сергей Дмитриевич понял, что вызвано это, скорее всего, не отсутствием этих самых проблем, а их серьезностью.
Когда тебя донимает какая-нибудь мелочь наподобие больного зуба, можно круглые сутки жаловаться направо и налево, ныть и отравлять окружающим существование, но бывают недуги, о которых неловко даже думать, не то что говорить - это Сергей Дмитриевич хорошо усвоил из собственного опыта.
Разговоры о погоде Шинкарева не интересовали.
Присмотревшись к стоявшей впереди пожилой женщине, Сергей Дмитриевич совсем уже было отважился завести с ней разговор о том, что представляет собой колдун, но тут в голове очереди возникло движение, и по лестнице стал спускаться молодой человек, с виду больше всего похожий на обыкновенного бандита. Широкая бритая физиономия была перекошена и бледна, губы шевелились, но он молчал, хотя и было заметно, что эмоции так и прут из него во все стороны. Сергей Дмитриевич решил рискнуть. Конечно, это был не тот собеседник, с которым ему хотелось бы пообщаться, но эта откровенно криминальная рожа навела Сергея Дмитриевича на кое-какие тревожные мысли, и он решился.
Когда детина с бритым затылком, шагая через две ступеньки, поравнялся с Шинкаревым, тот осторожно тронул его за рукав и вежливо сказал:
- Извините."
- Че те надо, мужик? - грубо спросил детина, полностью подтверждая догадку Сергея Дмитриевича о своей профессиональной принадлежности.
Сергей Дмитриевич рефлекторно вздрогнул, но не отступил.
- Простите, - повторил он, - но мне очень надо знать... Как там? Я имею в виду.., ну, вообще...
- Да пошел ты, - буркнул детина и дернул плечом, высвобождая рукав, но Сергей Дмитриевич вцепился в него, как клещ, игнорируя неодобрительные взгляды соседей по очереди и реальную возможность схлопотать по ушам.
- Очень надо, - настойчиво сказал он и, понизив голос, значительно спросил:
- Понимаете?
- А, - немного смягчаясь, проворчал амбал, - ясно... Мой тебе совет, мужик: не трать ты время на этого клоуна. Свечек понаставил, падла... Иди, говорит, отсюда, тебе не ко мне, тебе в милицию надо... Прямо с порога завернул, блин, а я полдня тут на лестнице промаялся, как последний лох.
- Поделом, - тихо, но очень внятно сказал кто-то из очереди.
Детина яростно обернулся на голос и зашарил по толпе бешеными глазами.
- Расхрабрились, козлы, - процедил он. - Все вы храбрые, когда есть за кого спрятаться. Суки...
Он повернулся и широко зашагал вниз по лестнице.
- Бараны, - бормотал он, - твари позорные, - Представляешь, братан, доверительно обратился он к Сергею Дмитриевичу, который только теперь с некоторым удивлением обнаружил, что уже не стоит в очереди, а торопливо семенит рядом с бритоголовым бандитом, - я двадцать штук должен, завтра последний срок. Не отдам - перо в бок и в дамки... А он, козлина, даже слушать не стал. Очиститься тебе, говорит, сначала надо.
Молись, говорит, в церковь ходи., мудило гороховое.
Выговорившись, он замолчал и перестал замечать Сергея Дмитриевича. Шинкарев остановился на площадке между первым и вторым этажами и обессиленно привалился плечом к округлой трубе мусоропровода, безотчетно шаря по карманам в поисках сигарет, которых там не было и быть не могло. Бритоголовый скрылся внизу, и через мгновение там завизжала ржавая дверная пружина и раздался гулкий удар захлопнувшейся двери. До Сергея Дмитриевича донесся негромкий рокот мотора, взвизгнули покрышки, и наступила тишина, в которой Шинкарев без труда расслышал глухие удары собственного пульса.
Некоторое время он стоял на площадке, вдыхая отвратительную вонь гниющих отходов, сочившуюся из-под крышки мусоропровода, и размышляя, как быть.
Возможно, колдун" завернул его нового знакомого просто из-за его тупой наглой морды и золотой цепи на шее... а что, если нет? Что, если он и вправду видит людей насквозь? Сергей Дмитриевич похолодел. Надо было по-настоящему рехнуться, чтобы прийти сюда! Изрезанные двери и замученный кот - это, конечно, стыдно и вообще нехорошо, а вот поджог - это уже уголовщина, за которую по головке не погладят. Тюрьма или дурдом - выбор невелик, а поможет ли колдун - это, как говорится, бабушка надвое сказала. Как же быть?
Сергей Дмитриевич оторвал плечо от трубы и сделал шаг в сторону лестницы, которая вела наверх. Это был совсем коротенький шаг, а в следующее мгновение Шинкарев развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся вниз, испытывая огромное облегчение пополам с мучительным стыдом
***
- О, - удивленно сказала Алла Петровна, проследив за направлением его взгляда, - Шинкарев, что это с твоими часами?
Сергей Дмитриевич сделал неопределенное движение рукой, словно собираясь спрятать за спину, но вовремя опомнился и взял себя в руки.
- Раскокал, - признался он. - Ухитрился как-то, даже сам не знаю как... Наверное, вчера с пьяных глаз за что-то зацепился.