За последние пару лет он совсем перестал общаться со своими знакомыми, разорвав все прежние отношения с друзьями.
Переезд пришелся кстати. Он смог — почти смог — забыть тот ужас, что пережил в ту ночь. Теперь он не думал об отце все двадцать четыре часа в сутки. Нет. Все, что ему осталось от него, — острое чувство одиночества и депрессия, которые не проходили даже, когда он засыпал.
А днем, ненадолго забывшись в школе, вновь возвращались, когда он приходил домой. А еще там было много зеркал. Кирилл ненавидел зеркала…
— Чего ты молчишь, придурок? — окликнул его один из парней, что стояли сейчас вокруг, словно стервятники над своей добычей.
На лице без явных признаков умственной активности застыло выражение полного самодовольства. Было видно, что этот псих считает себя и своих туповатых дружков героями всей школы. А в чем это проявлялось? Подлавливать вот таких вот тихонь, как Кирилл, в подворотне и избивать? Вот ведь повезло!
— Он язык проглотил! — загоготал второй парень, словно отмочил шутку года. Под правым глазом у него красовался большой фингал. Этот — явно любитель лезть в драку первым.
— А давай-ка мы поможем ему приспособиться к жизни в новой школе? — довольно потирая руки, вступил в разговор третий подросток, делая шаг к Кириллу, прижатому к стене за зданием их школы. — А то уже месяц тут, но ни с кем даже разговаривать не начал.
— Да, мы научим его нашему языку, — охотно кивнул главарь всей шайки и резко ударил кулаком парня в живот.
Кирилл, явно не ожидающий подобного от совершенно незнакомых ему ребят, скривился от боли и согнулся пополам, чем вызвал лишь новую порцию смеха у нападавших.
— Он, кажется, из класса Машки, — подметил тот, что с фингалом, разглядывая корчившегося на земле парня. — И мне кажется, что он смотрит на нее слишком уж откровенно.
Что? Какая Машка? На кого он смотрит? Это же бред! Так много всего хотелось сказать, но от второго удара, пришедшегося прямо в бровь, рот наполнился слюной, а в голове все мысли смешались. Третий удар - по скуле, и перед глазами все поплыло. Внезапно появилась полная апатия ко всему происходящему. Пусть делают с ним все, что захочется, только бы побыстрее. Изобьют? Да ради бога! Он ни слова им не скажет. Сам виноват. Только его вина в том, что происходит с ним и ничья больше. Сколько же ошибок он совершил, раз приходится расплачиваться таким образом!
— А ну-ка, отвалили от него, уроды! — резкий окрик заставил удары прекратиться, а его мучителей — отступить назад. — Я вам сейчас руки переломаю в трех местах сразу! Пошли вон!
— Валим, это же Тёмыч!
Шаги уже через секунду стихли, но вместо них появились другие. Его спаситель подошел ближе и присел на корточки рядом с лежащим парнем, после чего слегка потормошил его за плечо:
— Ты цел, Кир?
Шевелиться не хотелось, как и отвечать. Страх завладел всем телом, сковывая его в твердые тиски и не позволяя даже пальцем пошевелить. Во рту чувствовался отвратительный металлический привкус, и все болело. Почему его просто не оставят в покое? Почему каждый считает своим долгом подойти к нему и задать очередной вопрос, на который ответа все равно не дождется? И откуда он знает его имя?
— Ну, наверное, это все потому, что ты слишком загадочный персонаж! — ответил тот самый Артём, чем заставил Кирилла удивленно поднять голову. — Ты вслух это сказал, — кивнул парень, усмехаясь и протягивая тому руку. — А имя твое я от учителя услышал, ничего сверхъестественного…
…Это была их первая встреча, которую оба запомнили надолго. Многие задавались вопросом: как же так вышло, что эти двое сдружились? Две противоположности, словно небо и земля, огонь и вода. Кирилл — нелюдимый, необщительный, замкнутый, от которого услышать хотя бы слово уже было достижением; и Артем — легенда школы, любимец девчонок, отличник и звезда местного клуба по самбо. Они как-то незаметно для всех, как и для самих себя, стали чаще общаться и вместе ходить из школы домой: жили по соседству, как после выяснилось.
Точнее, общением это было трудно назвать: говорил в основном Артем, а Кирилл только слушал, изредка вставляя какие-то предложения. Но, как ни удивительно, этого было достаточно ребятам, чтобы понять, что их дружба будет долгой.
И что осталось у них сейчас? Руины.
— У меня в комнате нет зеркал, — отвечает на вопрос доктора Кирилл, отвлекаясь от своих приятных воспоминаний, омраченных суровой действительностью. — И в ванной нет, и я попросил санитарку убрать все отражающие предметы из коридора, по которому я хожу к вам.