– Да что это я… С ума сошел! – тут же одернул он себя. –Тоже мне, нашел святую!
– Так что ты хотела мне сказать? Зачем звала? – тон его был недоброжелателен и сух, только голос невольно дрогнул. Чтобы скрыть это, он притворно закашлялся.
– Помоги мне продать этот дом. Пожалуйста.
Борис озадаченно уставился на Зинаиду. Он ожидал, чего угодно, но только не этого. По правде говоря, он думал, что она станет упрашивать его вернуться, снова переехать к ней. А он, поломавшись для виду, после долгих уговоров, так и быть, согласился бы. Дом у Зинули уж очень хорош, да и сама она…
Много лет прошло с тех пор, как оставив свою квартиру бывшей жене, он мыкался по опостылевшим офицерским общагам. Шестой десяток недавно разменял, пора бы уже и найти себе постоянное пристанище. А капризы… Он по-прежнему самонадеянно верил, что сможет укротить строптивицу при помощи кнута и пряника. Но дело приняло совсем неожиданный оборот.
– Продать? Этот дом? А ты куда же?
– Мне много не нужно. Для меня найдется маленькая комнатка в Центре. Дед Серега там теперь завхоз, буду при нем помощницей, кажется, должность эта называется «сестра-хозяйка».
– Но твой дом стоит очень, очень много денег. Ты могла бы…
– Не могла бы, жестко перебила она его, – Жить я здесь не хочу. А деньгам за эти хоромы мы с дедом Серегой придумали очень достойное применение.
– Зина, подумай. А если что-то пойдет не так? Если Центр закроется, что ты…
– Не о том ты сейчас, Боря. Не о том.
Борис глядел на нее и все не мог поверить, что перед ним та же самая капризная, скандальная и самовлюбленная красавица, которую он про себя окрестил пустой и корыстной бабенкой, «барынькой». Он понял, что совсем не знал ее. Да и Андрей не знал. Это ведь с его подачи Борис стал за глаза называть ее обидным словом – «барынька».
– Боже ты мой… Я что, дурак? Старый, слепой дурак! – угрызался он, вспомнив, как часто упрекал его Андрей в толстокожести и в том, что судит он, Борис, о людях поспешно и поверхностно, совершенно не стремясь разглядеть истинную их суть.
– Да что уж… Друг мой проницательный и сам видел в Зинуле только витрину, – пробормотал Борис, пытаясь подсознательно оправдать себя хотя бы чем-то.
– Ты ведь врач, обязан быть психологом, – наставлял его Андрей.
– Я травматолог. Мое дело кости до кучи собирать, травмы лечить, связочки, сухожилия, массажи всяческие практиковать. А в душу лезут пусть психиатры да болтуны психотерапевты. Мне это зачем? Ты же знаешь – я в своем деле настоящий ас, – шутил он в ответ. И был прав – в своем деле он был лучшим. После тяжелейших ранений или катастроф ставил на ноги тех, кого все другие готовы были признать безнадежными инвалидами. Не всех – не Бог ведь, но очень многих.
– Да… Ас нашелся! – Вспомнив дни проведенные рядом с Зинаидой, он ощутил жгучий стыд. – Ты хоть себе признайся, ас, что на дом шикарный польстился, жизни захотел легкой. Еще и красавица такая под рукой. Чуть в альфонсы не угодил. А еще посмел судить ее… И, главное, как оправдывал себя! Дескать, довольно уже наскитался по горячим точкам да офицерским общагам, пора бы и в довольстве пожить – старость не за горами. Так чем же я лучше нее? А она оказывается детдомовка… Вот откуда эта круговая оборона и глухая защита.
А кто я? Приспособленец и солдафон. Какой стыд… Но как же смерть Петра изменила Зинаиду… Она, оказывается, любила его. А меня отталкивала своими капризами, да якобы невыносимым характером и постоянными недомоганиями. И своего добилась – дошло до меня наконец. Господи, ведь я ушел даже не долечив ее. Какой там врачебный долг – самолюбие у дурака, видите ли, взыграло!
В эту минуту Борис стыдился и ненавидел себя.
– У меня есть знакомый риелтор, – наконец нарушил он затянувшееся молчание. Завтра утром я привезу его.
Забыв попрощаться, он резко развернулся и вышел вон.
57. Метаморфозы
– Андрюха, ты куда? Я тебе уже перекус приготовил.
– Айда, друг мой, Дима, поклажу заберем из машины, я там привез для всех вас кое-что завлекательное.
Не дав Андрею даже приблизиться к багажнику, Димка вытащил из него две увесистые сумки и, пыхтя, потащил их к дому.
– Тебе лучше руки поберечь, ты, Андрюха, хирург. Не по чину тебе тяжести таскать. Вдруг кого из нас снова подлатать потребуется.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – шутливо сплюнул Андрей отнимая у него одну сумку. – Вы уж, братцы, обходитесь как-нибудь без новых дыр в своих многострадальных телесах. Не на войне. Ишь, заботливый какой! Я хоть и начальник, – иронически хмыкнул он, – но ты мне в ординарцы, ну никак не годишься. Из друзей пока не разжалован.