– Конечно, прошлое не отредактировать, да и зачем? Ведь без него не было бы и сегодняшнего дня. Прошлое всегда таит в себе ростки будущего. Хорошо бы только прожить это будущее так, чтобы не пришлось подобно моим героям переживать горькие потери, сожалеть и раскаиваться, прежде чем удастся ощутить под ногами твердую дорогу.
Скрипнула дверь и тихие шаги раздались у нее за спиной. Вероника оглянулась.
– Прощаешься? – Он подошел и обнял ее за плечи. – Инструмент уже увезли. Послезавтра у тебя уже первый урок, музыкальный мой психолог.
Надвигался вечер, ветер стих, на пространство перед домом легли длинные тени высоток, теплый весенний день сменила вечерняя прохлада. Подсвеченные закатным солнцем в потемневшем небе теснились белоснежные хлопья облаков.
– А знаешь, мне страшновато… Эти дети ведь особенные.
– Ничего, мы ведь с тобой постараемся. Правда? Мы научим их снова смеяться и забыть о войне, – с улыбкой заглянул он ей глаза.
– Да, мы сделаем это, – твердо произнесла Вероника.
Тесно обнявшись, согревая друг друга своим теплом, долго еще стояли они на балконе. Казалось им – Вера и Петр глядят на них с высоты, и в шепоте ветра слышатся их родные голоса:
– Не печальтесь. Живите! Живите за нас.
В одну любовь мы все сольемся вскоре,
В одну любовь, широкую как море,
Что не вместят земные берега.**
_____________
* Seiler, крупнейшая европейская фирма по производству фортепиано, ведет свое начало с 1849 года.
* А.К. Толстой. Слеза дрожит.
Часть вторая. Зазеркалье
1. Лицо за стеклом
Быть обнаруженным не входило в его планы, однако ночь была уже на исходе, поэтому с «разведкой» следовало поторопиться.
Подобравшись к усадьбе поближе, он отыскал в траве толстый кусок валежины, размахнулся и зашвырнул его подальше в кусты. Тишину ночи прорезал шелест листвы и тупой удар. Путешественник замер навострив слух. Звук упавшей в кусты ветки затих, вокруг вновь повисла благостная тишина, нарушаемая лишь мелодичным голосом птички зарянки.
– Собак нет, – удовлетворенно пробормотал неизвестный, – уже хорошо, – и осторожно двинулся вперед.
Обогнув одноэтажную хозяйственную постройку, он осторожно выглянул из-за нее. Впереди белел огромный особняк, в темных окнах его отражался бледный свет луны. В отдельно стоящем справа двухэтажном здании светилось одно-единственное окно на первом этаже, бросая квадрат света на дорожку огибающую дом – окно не было занавешено.
– Опрометчиво, местечко-то пустынное, мало ли… – пробормотал человек, подбираясь ближе.
Окно находилось довольно высоко, но и незнакомец ростом не был обижен. Ему не составило труда, встав на широкую приступку фундамента, заглянуть вовнутрь. В ярко освещенной комнате шагах в трех от окна спиной к нему стояла женщина. Перед нею высилось зеркало в массивной старинной раме, глядясь в него, она расчесывала длинные светлые волосы. Они не позволяли незнакомцу разглядеть ее, но вот она небрежным движением откинула их за спину, и что-то в лице ее вдруг показалось чужаку смутно знакомым.
– Где же я мог видеть ее? Может быть… – додумать ему помешал звук приближающегося автомобиля. Незнакомец опрометью нырнул в заросли у стены, ободрав колючками руки и щеку. «Чертов шиповник», – выругался он и затих напряженно вглядываясь.
Мазнув фарами по кустам, за которыми прятался незнакомец, подкатил к дальнему углу здания большой черный джип. Из него выбрался высокий плотный мужчина. Сделав несколько шагов, он вдруг резко развернулся, что-то бормоча себе под нос, достал из автомобиля саквояж и направился к дому с бессонным окном.
Меж тем становилось все светлее. И хотя в сером свете подступающего утра черты лица разглядеть еще было невозможно, тайный наблюдатель все же смог определить, что мужчине, вероятно, было лет пятьдесят – шел тот устало, слегка сутулясь. Прежде чем войти, он несколько секунд помедлил, склонив голову и еще больше ссутулившись.
– Ага… Отпирает замок, – понял наблюдатель.
Наконец дверь неслышно отворилась и мужчина вошел.
Чужак осторожно выбрался из-за кустов шиповника, с удвоенной осторожностью приблизился к окну и стал с интересом наблюдать за разыгрывающейся в комнате немой сценой.
Теперь он мог ясно разглядеть лицо вошедшего, измученное лицо человека лет шестидесяти, почти старика. Он увидел, как остановив жестом женщину устремившуюся ему навстречу, вошедший устало опустился на диван стоявший слева от зеркала. Немного помедлив, женщина все же подошла к нему, и видимо о чем-то спрашивая, участливо положила ему руку на плечо. Мужчина резким движением стряхнул руку, встал, и, бросив женщине через плечо какую-то фразу – наблюдатель видел, как шевелились его губы – быстро покинул комнату.