– Вот и удобный момент, нужно бы хорошенько ее расспросить, – явилась ему заманчивая мысль. – Только как? Место, где она сидит, хорошо просматривается из усадьбы…
Павел не собирался обнаруживать себя раньше времени, прежде следовало выяснить, что происходит в усадьбе и здесь ли отец. Затаившись, он стал дожидаться удобной минуты.
– О! И ты здесь? – почувствовав прикосновение, прошептал Павел и наклонился, чтобы погладить трущегося о его ноги кота, – Ну что, мир? – Однако тот не дался и быстро шмыгнул в кусты. Спустя несколько минут Павел увидел его уже возле скамейки. А еще через минуту женщина поднялась с нее и пошла к часовне вслед за котом.
– Вот прощелыга! Да он же сейчас приведет ее сюда! Не забыл военную науку, а еще говорят, коты дрессировке не поддаются! – восхитился Павел и с интересом принялся ждать развития событий.
Все случилось, как он и предвидел. Внимание женщины было настолько поглощено котом, что, не заметив умело замаскировавшегося незнакомца, она едва не столкнулась с ним чуть ли не нос к носу. Павел, обладавший от природы искрометным юмором, развеселился и не смог отказать себе в удовольствии пошутить.
– «На кис-кис не отзывается»… Вот я дурень, нашел время для шуток! – сразу же и обругал он себя, поймав на лету шарахнувшуюся от него в панике и едва не свалившуюся наземь женщину. Боясь что она сейчас всполошит своим криком всех, кто может находиться в усадьбе, он прикрыл ей ладонью рот и позвал кота. Почувствовав, что появление «армейского психолога» Фугаса несколько успокоило женщину, он отпустил ее и произнес заранее заготовленный «пароль» – Петр.
Повисла долгая пауза.
Страх схлынул, теперь Анна могла рассмотреть стоящего перед ней мужчину. Он был выше нее головы на полторы, одет в камуфляж, волосы скрывала выцветшая бандана цвета хаки.
– То-то я его не заметила, да он выглядит как лесной дух, как плоть от плоти этого леса! Но как же похожи они с отцом! То же смуглое лицо, тот же нос с горбинкой. Такой же цепкий взгляд, неправдоподобная синева глаз из-под излома черных бровей. Порода… Ошибиться невозможно – это сын старика.
– Так ты Павел, – утвердительно произнесла она. Я еще утром тебя узнала. Правда до этой минуты сомневалась.
– Да. Тебя я тоже узнал, – Анна изумленно взглянула на него, – видел у Петра фотографию, где вы вдвоем, имя только запамятовал.
– Анна.
Он оценивающе оглядел ее.
– Только помоложе ты на ней была, Анна, – и, почувствовав какую глупость ляпнул, поспешно добавил, – да мы все были тогда моложе. – Так выходит это ты забрала моего отца? Он здесь?
– Он думает, что ты убит, – она помолчала. – А Петра больше нет, его похоронили на родине.
– Так и не свиделись… А это… – Павел кивнул на часовню.
– Да. Часовня Петра и Павла. Так совпало.
– Вот оно что… А ведь нашу разведгруппу так и называли – «петропавловцы». Не свиделись… – повторил он отвернувшись.
– Отец твой здесь.
– Батя… Здесь? Сто лет не виделись!
– Ты наверное не расслышал, – остановила его Анна, – Ему сказали, что ты убит. Он столько времени горевал, оплакивал тебя, пока не смирился с потерей. Так сразу тебе к нему идти нельзя. Не только пуля убивает. Его бы как-то подготовить… Сильное потрясение, даже если это радость, может убить.
– Да ты его не знаешь, старик мой – кремень! Он слабины никогда не давал. Про него на шахте шутили: «Алексеич наш как взглянет, так лес завянет»!
– Да уж, «кремень»… – Анна отвела взгляд. Она подумала, что никогда не расскажет Павлу, при каких страшных обстоятельствах довелось ей встретиться с его отцом.
12. Пополнение
– Уф… – Дед Серега с трудом разогнулся и, оглядев свою работу, подвигал тележку туда-сюда. Колеса крутились как новые, и он довольно усмехнулся, – ну погнулись, тоже мне закавыка выправить! А Илье бы все только выбрасывать! Хорошая же тележка, такую теперь поди раздобудь. Послужит еще.
Откатив ее в угол сарая, он собрался было выйти во двор, и чуть не наступил на Грача, норовившего впереди него проскочить в дверь.
– А ты куда, архаровец, поперед батька? Мало получил? – старик отодвинул его ногой, – Тот пришлый котяра здоровый, вон как тебя подрал, хочешь и без другого уха остаться? Посиди пока дома, проныра. А я пойду гляну – коли нету того забияки, так и тебя выпущу. Лучше поешь вот, – поставил он перед Грачом плошку с едой и, захватив посудину для воды, вышел во двор.