Меня и еще двоих углем привалило. Вот память осталась – хромаю, ноги перебило. А тут еще крысюков тьма набежала. Мы их еле успевали налобными фонарями отгонять – кровь твари почуяли, так и норовили куснуть. А ты говоришь – расстраивать не хотел… Рассказывай, Павлуша, все как есть рассказывай.
– Давай-ка, батя, сначала чайку попьем. Сейчас согрею. Небось, у тебя и в горле пересохло? За чаем веселей разговор пойдет.
– Прилягу я, сынок, что-то сегодня ноют и ноют, – потер он ноги. А чайку – это хорошо. Не повредит.
14. Рассказ Павла
Пока Павел занимался приготовлением чая, под мирное позвякивание посуды, тихое журчание воды льющейся в чайник, дед Сергей едва коснувшись подушки, мгновенно провалился в дремотное забытье – сказалось пережитое волнение. И в этот краткий миг успел увидеть сон – он и жена его Маша, молодые, веселые, бегут по цветущему лугу. Держа их за их руки, бежит вприпрыжку маленький Павлик и все они громко и радостно смеются. От звука собственного смеха старик очнулся. Поняв, что он только что смеялся вслух, взглянул на сына и сконфуженно закашлялся.
– Что-то хорошее приснилось, батя? – пододвинул Павел к дивану табурет с исходящими ароматным паром кружками. – Да ты полежи еще пока чай немного остынет, а я возле посижу, – придержал он отца за плечо. Что ж тебе такое хорошее приснилось? Ты таким счастливым выглядел.
– Мы часто с тобой и твоей мамкой на луг что за поселком ходили, Цветов там… Птицы поют… Мы бежим, смеемся… Вот сейчас и приснилось. Небось, теперь и луг тот снарядами весь перепахан…
– Окопы там, отец. Да воронки. А цветы все равно промеж них этой весной пробились. Птицы только попрятались. А может улетели подальше от взрывов.
– Долго ты добирался сюда, сынок? И как нашел меня?
– Да мог и совсем не добраться, кабы бы не Федор. Помнишь его? На скорой работал.
– Как не помнить. Когда нас после обвала забирали, он там был, да и потом меня подлечивал. И мамку твою.
– Так вот его брат Василий и мотался в поселок узнать про тебя. Пока я в это время тайком раны залечивал в подвале у Федора. Там у него так все устроено, что…
– Сынок, ты мне зубы не заговаривай, – перебил его отец, – знаю я про его подвал, и чем он там занимался, тоже знаю.
– Да не заговариваю я зубы, просто история слишком невеселая…
– А я веселого уже давно ничего не жду. – Кряхтя и потирая колени, старик сел. Отхлебнув из кружки, он вопросительно посмотрел на Павла, – А почему тайком, а не в больнице?
– Я когда вас с матерью вывез на подконтрольную сторону, в станице нашей оставалось еще много народу. В основном, старики да работяги, у которых дома более-менее после обстрелов уцелели. Дети их и внуки от войны сбежали, а они не захотели родные дома покидать.
Так вот, вернулся я, а там сюрпризец – станицу заняла добровольческая спецрота милиции особого назначения. И название-то какое себе придумали! Нет, чтобы по простому – «Тайфун», так куда тебе – «Тифон»!* Наверное, чтоб страшней было и непонятней.
Половина этой роты – бывшие «сидельцы», видно зачитывались в тюремной библиотеке «Мифами древней Греции», – отхлебнув чая, скептически хмыкнул Павел. – Другая половина – бывшие менты. И что интересно – все эти вурдалаки не пришлые какие, а свои же, выходцы из близлежащих же станиц и поселков.
– А что за «Тифон» такой?
– Да так, отец, древние греки звали чудовище, великана силы неимоверной. Когда он шел, то плевался огнем, и от этого все погибало и рушилось вокруг. На деле это название оказалось «не в бровь, а в глаз»! – нахмурился Павел и пригубил остывшего уже чая.
– Батя, давай горяченького налью. – Он протянул руку за кружкой, но вместо этого вдруг легонько тронул отца за рукав. – Ты только посмотри, батя! Чудеса, да и только!
У окна рядочком мирно сидели Грач с Фугасом. Вид у них был такой, будто и они с интересом слушали рассказ Павла. Заметив, что на них обратили внимание, Фугас принялся старательно вылизываться, а Грач вальяжно подошел к старику, потерся о его ноги и плюхнулся рядом на подстилку.
– Ну, слава Богу, хоть здесь войны не будет, – рассмеялся Павел.
– Да кто его знает… – неопределенно покачал головой дед. – Так и что же тот… как его?