всего-то без году неделя.
– Да в курсе я, что на моем месте должен быть Борис, – разгадав его мысли, продолжила Валерия. – Но… Андрюша, я никого не подсиживала, если ты так думаешь. Как говорится, без меня меня женили, а в данном случае – замуж выдали, – скривилась она. – Вчера главный решил. Перед этим к нему опять следователь приходил. Довольно долго беседовали. Секретарша Люся разговор подслушала, да мне и пересказала. То, что меня назначили, а не Бориса Александровича – это с подачи…
– Я понял, – хмуро взглянул на нее Андрей.
– Ну, как бы, баш на баш.
– В каком смысле?
– Этот Антон Ильич, – произнесла она имя следователя с видимым отвращением, – собирался сегодня вызвать тебя в контору на допрос, но Григорий Леонидович заартачился, дескать, без тебя никак, оперировать некому. Вот тогда следак и поставил ему условие, сам понимаешь какое. Да только обманул. Ох, наплачусь я теперь…
– Не наплачешься, – смягчился Андрей, – на первых порах помогу, если что будет непонятно.
– Спасибо тебе, но ты, наверное, не знаешь – я на прежнем месте отпахала заведующей хирургией шесть лет с гаком, не новичок. Плакать мне доведется по другой причине – из-за этого непрошеного покровительства.
Взамен за это «теплое местечко», каким его себе вообразил наш слуга закона, он теперь с полным правом начнет требовать, чтобы я была у него на подхвате, проще говоря, шестерила. Ему нужен «свой» человек в госпитале. Боюсь только, что это далеко не все, на что он рассчитывает.
Андрей поморщился, но промолчал.
– Конечно, – подумал он, – как было устоять бедолаге – хороша, умна, да еще и в своих интересах можно ее использовать при необходимости. Поплыл… А я сам, что, разве не «поплыл»? – невольно окинул он взглядом Валерию.
– А во-вторых, Андрюша, – перехватила она его взгляд, – ни в какой ресторан со следаком я не ходила. Не знаю, зачем он тогда сказал «в тот же самый ресторанчик». Да я его во время обыска вообще в первый раз увидела. Неужели ты думаешь…
– Лера, меня это сейчас не волнует. Ходила – не ходила… – он взглянул на часы, – скоро пятиминутка начнется, нам пора.
– Андрей, насколько я поняла из разговора с ним, когда он всех нас здесь опрашивал после обыска, тебе собираются вменить в вину то, что при твоем содействии и попустительстве здесь оперировали каких-то «левых». Я не знаю, правда это или нет… – она сделала паузу, пристально глядя в глаза Андрею. Но тот молчал. – А ты не думал, – продолжила она, не отводя от него испытующего взгляда, – что так называемая «протечка» могла произойти извне, к примеру, от кого-то из тех же самых «левых»?
– Не понимаю, о чем ты, Лера. Все, пора, – ответил он ей уже на ходу.
– Андрей, ты все-таки подумай. Иди. Я скоро.
После пятиминутки его остановил главврач.
– Андрей, ты почему вчера весь день трубку не брал?
– Не хотел. Могу я хоть один полноценный выходной иметь? Без дерганья?
– Можешь. Я бы и неделю тебе дал, нервишки вон до сих пор не в порядке – взрываешься как динамит! Но – ситуация. Вчера опять следак явился, знал бы ты, как он мне мозг выносил! Разозлился, что тебя нет на месте, да еще и трубку не берешь. Решил вызвать тебя сегодня в контору на одиннадцать, вот даже повестку оставил, – Григорий Леонидович достал из кармана халата помятую бумажку.
– Можешь ее выбросить, Гриша, у меня две серьезные операции сегодня. Ты не мог ему об этом сказать?
– Не кипятись. Сказал. Как он выразился, приехал бы сам из уважения к твоей незаменимости, да график плотный. Ждет к шести часам. Отдохнешь после операции часок и поезжай к нему.
– А… Уважения, значит, не хватило? Ну-ну! Да что ему надо? Выемка документов ничего не дала – все чисто. Чем он тебе свой интерес ко мне объяснил?
– Да ничем. Темнит пока. Похоже, кто-то настучал. Концы надо лучше прятать, коллега, и дядю следователя не злить.
– Да что такого, Гриша? Я врач! Мое дело спасать людей! Всех кто в этом нуждается! Даже врагов! Да, даже их! Вылечите, а уж потом судите, сажайте. Это гуманно! – Андрея охватила ярость и, не сдержавшись, он присовокупил к своему гневному монологу парочку таких отборных ругательств, что и сам не чуравшийся подобных выражений главный нервно дернулся.
– Тише-тише, не подрывай мне авторитет, Андрей. Народ может подумать, что ты это меня такими словечками поливаешь, – ухмыльнулся Григорий Леонидович, заметив, что на звуки матерщины заинтересованно обернулись проходящие мимо коллеги. – Ты разве еще не понял, что нынче взгляды на гуманизм, мягко говоря, несколько перекособочены?