– Ха! «Перекособочины»! Где он сейчас вообще этот гуманизм?
– Да успокойся уже, Андрей. У тебя операция через час. Подумай лучше, как вести себя с этим… как его… – он пощелкал пальцами пытаясь вспомнить имя следователя, – черт, имя еще какое-то… старорежимное, что ли. И Бога ради, не лезь ты на рожон. Кто знает, сколько и что им известно.
– Ты прекрасно знаешь, что в нашем коллективе стукачей нет.
– Ой ли, Андрюша? Если знать на какие рычаги нажать…
– Вот только не нужно мне про рычаги! Нас пятеро тех, кто был в курсе – ты, я, Борис, Юра анестезиолог и операционная сестра – по совместительству твоя жена. Кому я должен не доверять? Кого подозревать?
– Ну, может кто-то случайно, в разговоре мог при ком-то…
– Не мог! Из нас пятерых – не мог! Или это за себя ты не ручаешься? – зло прищурился Андрей.
– На меня-то что злишься? – неодобрительно покачал головой Григорий Леонидович, – иди уже. И успокойся. В отделении будет все в порядке, Валерия справится. Она врач высшей категории, да и в остальном тоже – опыт есть. Я всю ее подноготную прошерстил прежде чем к нам взять.
– А что ж она тогда из столицы да к нам, почти на передовую?
– Сказывают, с муженьком расплевалась. Будешь смеяться – «по идеологическим мотивам». Сейчас многие семьи по этой глупой причине распадаются. Он у нее из той же конторы, что и вчерашний следак, только из столичной.
– Вот оно в чем дело… То-то она…
– Да иди ты уже ради бога, хватит рассуждать, – подтолкнул его Григорий. – Готовься.
Как назло, во время второй операции возникли неприятные осложнения, и она затянулась еще больше чем на час. Андрей зверски устал, но
времени на отдых уже не оставалось.
– Может послать мне этого Ильича к такой-то матери? – пробормотал он, но сразу же и отбросил эту мысль. – Если уж тебе предстоит пройти через ад, иди как можно быстрее.* Раньше сядешь – раньше выйдешь. – Горько усмехнувшись, он сел в автомобиль и раздраженно рванул с места, но вскоре сбавил ход. – Нужно успокоиться, а то ведь в запале наговорю лишнего. Может быть, пора уже вызвать адвоката? Очень умно! И тем самым показать этому… – проглотил он ругательство готовое сорваться с языка, – показать, что я боюсь его, а стало быть, виноват? Нет. Не сейчас.
Когда Андрей стукнул в дверь и зашел в кабинет, Антон Ильич сидел за столом, озабоченно уставившись в какие-то бумажки. Некоторое время он «не замечал» вошедшего, затем поднял глаза и вяло махнул рукой указывая на стул.
– Присаживайтесь, – секунду подумав, он видимо решил все-таки проявить уважение – и слегка привстав, протянул Андрею руку. После этого жестом фокусника выложил на стол несколько фотографий.
– Вам знакомы эти люди? Вы их оперировали? Когда?
Андрей с изумлением увидел среди фотографий своих бывших пациентов и фото тех двоих, из-за которых разгорелся весь этот сыр-бор. Однако ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Конечно знакомы. Я их оперировал, вот только когда точно – не припоминаю.
– Ну-ка, ну-ка! Поподробнее, – оживился следователь, – всех семерых оперировали? Даты мы потом уточним.
– Пятерых. Этих двоих, – ткнул он пальцем, – не знаю. Вы ошибаетесь. Возможно их доставляли не в наш, а в другой госпиталь.
– Напрасно вы так, Андрей Владимирович, нам все известно, не отпирайтесь. Знаете ведь – добровольное признание смягчает, и все такое…
– Ну, раз вам известно больше чем мне, то может быть поделитесь чтобы и я знал, – не сдержавшись, усмехнулся Андрей.
– С огнем шутите! – заиграл желваками Антон Ильич и, сделав длинную паузу, уставился Андрею в переносицу.
– Да тебя, братец, самого впору лечить уже, ишь ты, нервный какой! Видать тоже жмут беднягу. Не моргнув глазом, Андрей выдержал неприятный взгляд.
– А вы знаете, что вам грозит статья сто одиннадцатая? Государственная измена! – с нажимом процедил следак.
– Это что, в знак благодарности за то, что я с бригадой хирургов спасаю раненых, которых доставляют с линии фронта?
– А может «из-за» линии? – привстав, повысил голос Антон Ильич. – И бригаду сюда приплетать не надо. Вы отвечаете за все! И за оказание помощи врагам в первую очередь! Это называется – подрывная деятельность! Светит вам за нее от десяти до пятнадцати!
– Уважаемый Антон Ильич, не нужно меня пугать! Я не из пугливых.