В монастыре у меня было много времени для размышлений. Почти полгода я думала. И поняла, что постриг не для меня. Поняла, что игуменья права. Я позвонила Борису, чтобы забрал меня. И вот я здесь, и готова приступить к работе.
– Да только боюсь, что Центр мы можем потерять, а тогда… – хмуро произнес Андрей и развел руками.
– Не будь ты таким пессимистом, Андрей, не похоже это на тебя, – покачал головой Илья.
– Ну да, меня вот-вот снова упакуют за решетку, освободили ведь только потому, что сильно нужен был. Красуюсь в «Миротворце», счета заблокированы, Центр ублюдки какие-то чуть не спалили. Пессимист я, видите ли! – искоса бросил он взгляд на Илью.
– Не нагнетай, Андрей. Всем тошно.
– Да, я же вам подарок привезла! – спохватилась вдруг Зинаида. Вот, – указала она на сверток. – Боря, разверни. Специально для нашей часовни.
– Икона! – в один голос воскликнули Андрей и Дмитрий.
– Икона… Петра и Павла… – глаза Анны невольно наполнились слезами, – Зина… – растроганно произнесла она, обнимая смущенную такой реакцией Зинаиду.
– Месяца четыре тому назад, в монастырь приезжал один человек… Кстати, – повернулась она к Дмитрию он, как и ты, служил в военной разведке. Легендарная личность. Он был командиром разведгруппы. Запомнился еще и тем, что за все время службы, ни в одном разведвыходе не потерял ни единого бойца. Все возвращались не без ранений, но живыми. Егор Шахтин, знаешь его?
– Как же, слыхал о нем.
– Тебя он, правда, не вспомнил, Дима.
– Так я с ним только один раз пересекался в Чечне, да и то мимоходом.
– После выхода в отставку он стал писать иконы. В наш монастырь также привез две из них. Поговорили мы с ним, я ему рассказала о Центре, и он специально для нашей часовни написал эту икону. Только вчера смог ее передать, мы потому и задержались.
– Зина, Борис, да вы хоть поешьте чуток с дороги, а то ведь разговорами сыт не будешь. Наговоритесь еще, – пододвинул еду к ним поближе дед Серега. – Зина, да ты же еще не знаешь какая радость у меня! Вот он, сынок мой, обнял старик Павла. Жив!
Павел улыбнулся и кивнул Зинаиде.
В это время раздался звонок.
– Кто бы это мог быть? – пробормотал Андрей и, не ожидая уже ничего хорошего, хмуро ответил: – Слушаю.
– Доктор Коваленко? – спросил его приятный женский голос.
– Да.
– С вами сейчас будет говорить заместитель министра Антонов Николай Степанович.
Андрей был человеком деликатным и воспитанным и в другом случае он ни за что не позволил бы себе поступить подобным образом. Но сейчас, поняв, что разговор этот будет касаться их всех, поколебавшись, все-таки нажал кнопку громкой связи. В трубке раздался щелчок, после чего все услышали голос замминистра.
– Здравствуйте, Андрей Владимирович. Еще раз хочу выразить вам свою глубочайшую благодарность за спасение моего сына.
– Спасибо, Николай Степанович. Но будь на месте вашего сына любой другой солдат, и я, и мои коллеги поступили бы точно так же.
– И так же рисковали бы своей жизнью?
– А разве можно представить другую ситуацию? Например, не желая рисковать, мы отказываемся. Саперы вывозят бойца в безопасное место и, положив на него тротиловую шашку, как это они сделали с извлеченной из тела вашего сына гранатой, подрывают солдата?
– Вы знали, что до вас две операционные вместе с бригадами медиков взлетели на воздух при попытке извлечь мины из тел бойцов?
– Мы это знали.
– И это вас не остановило…
Андрей ничего не ответил. В трубке повисло молчание.
– Андрей Владимирович, – после паузы голос замминистра звучал сухо и деловито, – мне доложили о ваших, – он замялся, – гм… затруднениях. Хочу сообщить, что главное из них уже разрешилось. Ваш Центр служит благородным целям, он должен и будет продолжать дальше свою работу. Кроме того, для его развития вам будут выделены дополнительно к зарубежным грантам некоторые средства из государственного благотворительного фонда, который сейчас как раз создается. Возможно, все произойдет не так быстро, как хотелось бы, но средства будут вам выделяться на перманентной основе. С записями на сайте «Миротворец» мы тоже разберемся попозже. И со следствием. Работайте спокойно. Еще раз благодарю вас, и передайте мои слова благодарности вашей операционной бригаде. Особенно Валерии Александровне. Не всякий мужчина согласился бы так рисковать. Покорён ее мужеством! – Помолчав, голосом утратившим сухость и деловитость, он тихо добавил: – У меня ведь, Андрей Владимирович, никого больше не осталось, жену вот совсем недавно похоронил. Спасибо, что сохранили сына.