После осознания этого ужаса оставалось лишь напиться в хлам, чтобы вырубиться, сбежать от этой чудовищной реальности, уснуть. Но и во сне его преследовал кошмар. Вновь и вновь видел он себя на позициях, где стрелял в свой родной дом, в свою улицу, свою школу.
Даже закаленного в нескольких войнах Петра, нестерпимым грузом давило осознание чудовищного обмана, осознание того, что зачем-то воюет он на территории собственной страны, против своих же соотечественников. И ничто не могло оправдать его в собственных глазах.
А что происходит в душе и голове мобилизованного двадцатилетнего парня, или у накачанного лжепатриотизмом юнца, по собственной дурости пришедшего убивать добровольно?
Столкнувшись с реальностью, он чувствует себя абсолютно беззащитным и каждый раз, когда рядом разрывается снаряд, готовится к смерти. Видя результаты своей «работы» – разорванные тела, оторванные конечности, головы, он получает многократно усиленную всем этим психологическую травму. Не зная, что делать – признать себя неправым или встать в оппозицию к обществу, он замыкается в себе, становится опасен для семьи, окружающих, и себя самого. Кто-то впадает в буйство, в состоянии психоза пытается убить своих близких и попадает в психушку. Другой, безуспешно пройдя курс реабилитации, так и не может представить, чем ему заняться в мирной жизни и добровольно возвращается в зону военных действий. А кто-то, уцелев на войне, приходит домой, беспробудно пьет и через пару недель кончает жизнь самоубийством. «Получается, что на семь убитых бойцов приходится один покончивший с собой» – вынужден был признать даже военный прокурор.
***
Война – тяжкий физический труд. Каким бы суперменом ни был солдат, силы его не беспредельны. А уж запаса психической устойчивости у него едва хватает на пару месяцев активных боевых действий. Подобное напряжение, рывок растянутый во времени, доконают кого угодно. Тогда как для победы нужно любыми средствами сберечь боевой состав, сделать потери минимальными.
Способы для этого офицеры всех армий мира искали всегда. Конечно, крепко выручал армию алкоголь, как самое доступное средство заглушить стресс. Доступное, да не очень-то надежное и действенное. Занявшись этой проблемой, ученые разработали кое-что посерьезнее алкоголя. В 1919 году японский химик Акира Огата впервые синтезировал кристаллический метамфетамин. В тридцатые годы в Берлине его стали использовать как стимулятор под названием «первитин», а начиная с 1938-го, начали применять в больших дозах и в армии, и в оборонной промышленности.
Вскоре он стал частью боевого рациона германских летчиков и танкистов, для которых его добавляли в шоколад – «Панцершоколад» и «Флигершоколад». Это помогало предельно концентрировать внимание во время длительных перелетов и маршей, а пехота способна была пройти за день в быстром темпе пятьдесят, а то и шестьдесят километров и сразу же, без отдыха вступить в бой. Солдат, принявший допинг, мог успешно противостоять троим и более противникам в рукопашном бою.
Желая подкрепить свои силы, прибегал все чаще и чаще к этому средству даже Адольф Гитлер, получая его в виде внутривенных инъекций от своего личного врача Теодора Мореля. С 1943 года Морель производил ему инъекции уже по нескольку раз в день, так что к моменту своей смерти фюрер был уже наркоманом со стажем. И это несмотря на то, что наркомания в гитлеровской Германии была уголовно наказуема.
Зато советские солдаты по старинке применяли свой национальный «психостимулятор»
–
те самые знаменитые «наркомовские фронтовые сто грамм». При этом сохраняли высокую боеспособность на протяжении всей войны.
Но у них для этого была сильнейшая мотивация
–
они воевали за Родину.
Союзники-американцы, в каждодневном пайке рядом с консервами, жевательной резинкой и сигаретами, в обязательном порядке имели упаковку с десятью таблетками амфетамина.
З
начительно позже, при участии Пентагона был разработан законопроект «Psychological Kevlar Act of 2007» предписывающий американским солдатам обязательное употребление психотропных препаратов. Цель
–
подавить стресс, возникающий во время боевых операций и повысить мотивацию на выполнение задачи.
У наркотиков есть двоякое свойство
–
убивая любой страх, они делают солдата абсолютно бесстрашным, но при этом он становится не только безумцем, но и легкой мишенью. При помощи новых средств уходит страх, а его заменяет способность трезво мыслить. Боец начинает ясно понимать реально происходящие события.