Зинуля очень любила себя и считала неотразимой да, в общем-то, и была такой, несмотря на явственно проступившие гусиные лапки у глаз и уже слегка обвисшие щеки. Она совершенно не брала в расчет, что годочков ей уже немало. Урон нанесенный возрастом умело маскировала хорошей косметикой и выглядела лет на десять моложе.
Муж ее был богат, ни в чем она нужды не имела. Когда же он почил в Бозе, обнаружилось, что оставил он ей в наследство немало денег и огромный, но немного недостроенный особняк. Что делать с домом она не знала. Срочно нужен был рукастый мужчина. Да и просто – мужчина.
Прежде, до замужества, кавалеры слетались к ней, как пчелы к цветку. Цветком она была ярким, что греха таить – доступным, и умело выбрала из всего множества воздыхателей старого, некрасивого, но очень богатого вдовца. А теперь вокруг нее образовалась досадная пустота. Опечалиться всерьез по этому поводу она не успела – очень кстати подвернулся ей старый знакомец Петр.
Несмотря на то, что он сильно изменился, она сразу его узнала – он раздался в плечах, кривой шрам пересекающий щеку совсем не портил его, а придавал всему его облику волнующую мужественность.
Живя без любви с престарелым мужем, Зинуля и рада была бы «сбегать налево», но все возможные для этой цели кандидаты старательно обходили ее стороной, ибо муж был богат, влиятелен и опасен. Прежние кавалеры переженились, а жены их, зная любвеобильный нрав Зинули, бдительно следили за своими благоверными. Она же очень истосковалась по мужской ласке, да и работник в доме срочно был нужен. Встретив давнего возлюбленного, она пустила в ход все свои чары, хотя этого совсем и не требовалось. Подвыпивший Петр обрадовался старой зазнобе, и сильно не сопротивлялся, даже когда она спустя некоторое время настояла на походе в ЗАГС.
Очень скоро обнаружилось, что Петр подвержен приступам боли и немотивированной агрессии, что из-за осколка у позвоночника работник из него плохой, да и в самом главном мужском деле надежд он не оправдал.
Зинуля приуныла, стала донимать его упреками и скандалами, одновременно пристально оглядываясь по сторонам в поисках замены столь неудачному мужу. Потому, когда он ушел, сильно не печалилась, но, как оказалось, зря. Никто место Петра занять не торопился. Мало того, и на горизонте не было видно никого подходящего. Оказалась она в вакууме. Красота ее уже несколько поблекла, подруг не было, соседи недолюбливали за высокомерие, неразборчивость и коварство в отношении их мужей и сыновей.
Когда с ней случилось несчастье, неизвестно выжила ли бы она вообще, если бы свидетелем происшествия случайно не оказался старый армейский товарищ Петра. Он и сообщил другу о происшедшем. С тяжелейшими травмами с места ДТП Зинаиду доставила в областную больницу скорая.
***
– Обратно пойдем огородами, там кое-где подсолнухи остались, сорвем пару шляпок, – нарушил слегка затянувшееся молчание Петр, снова взяв Анну за руку, – любишь семечки?
Она помнила, что сразу за терновником начинался огород, вместо забора он по краям всегда был обсажен подсолнухами. В детстве Анна с нетерпением ждала, когда подсолнухи отцветут и под тяжестью налившихся зерен опустят свои шляпки. Тогда уже и можно было полакомиться сладкими молоденькими семенами
– До семечек ли мне сейчас… – вздохнула она и вдруг поняла, что этими подсолнухами Петр пытается отвлечь ее от печальных мыслей. И еще она заметила – Петр все время старается держать ее за руку, как всегда делал он в детстве.
Глава 22. Воспоминания
«За терновником начинался огород, вместо забора он по краям всегда был обсажен подсолнухами. Анна с нетерпением ждала, когда подсолнухи отцветут и под тяжестью налившихся зерен опустят свои шляпки. Тогда уже и можно было полакомиться сладкими молоденькими семенами».
Перечитав эти строки, Вероника вздохнула, отложила ручку и вышла на балкон. И в этот момент, будто только ее и дожидалась, маленькая птичка вспорхнула на верхушку березы и принялась самозабвенно рассыпать тонкие мелодичные трели.
Невольно вспомнился Веронике и родной сад, и другая пташка-щебетунья, жившая в маленьком гнезде на старой яблоне. Каждую весну Ника с нетерпением ждала ее возвращения, и потом часто разговаривала с нею на ее птичьем языке – у Вероники очень хорошо получалось копировать голоса птиц и животных.
В своем романе ей очень хотелось рассказать о самых прекрасных мгновениях пережитых в детстве. Но смогут ли понять ее люди выросшие в городских каменных кварталах? Многое может вызвать у них даже чувство брезгливости. А для них, детей выросших среди живой природы, все окружающее было привычным, естественным, воспринималось как данность. Чем только не лакомились они тогда – и молочаем, и калачиками, молодыми листиками паслена, и его черными ягодами.