– А ну как ночью он вздумает залезть ко мне в постель? – Ника передернула плечами, – да я просто умру от ужаса. Но хуже того – нечаянно ведь могу задавить это крохотное создание.
С самых малых лет ее научили с уважением относиться ко всему живому, беречь всякую жизнь. Помнится однажды после обильного ливня, Ника, будучи уже студенткой, по дороге в общежитие собирала на тротуаре выползков* и осторожно перекладывала их на обочину, дабы не раздавили их ногами прохожие.
Даже мух она предпочитала выгонять, а не убивать «хлопалкой». Одни лишь комары не подпадали под эту категорию – музыкальный слух Вероники совершенно не выносил их назойливого писка. Только вот незадача – пытаясь убить приставучее насекомое, она своими отчаянными шлепками наносила больше урона себе, нежели ему.
А как она ловила мышей! Вспомнив эту историю, Вероника испытала нечто вроде легкой грусти по безвозвратно ушедшему времени.
Как-то ночью, Ника внезапно проснулась от довольно отчетливо слышавшегося странного хруста. Спросонья, не поняв в чем дело, она замерла, боясь шелохнуться. Хруст затих, но едва она собралась перевести дух, как он раздался снова, уже поближе.
– Мышь! – с досадой подумала Вероника, – Ты смотри, где-то стащила сухарик и на ходу перекусить решила! Дело было в том, что с некоторых пор ее дом, стоявший на самой окраине, подвергся нашествию полевых мышей. Жильцы отлавливали их мышеловками, травили ядами, но Вероника пошла другим путем. Сороки по имени Брут – мастера по ловле грызунов, тогда еще в ее доме не было.
Взяв стеклянную банку, она долго лепила изнутри к ее стенке кусочек сыра. Сыр долго не хотел приклеиваться, но, наконец, перестал отваливаться, и Ника приступила к следующему этапу.
Высунув от старания язык, она принялась устанавливать перевернутую банку с приманкой на ребро монетки. Дело было муторное, банка все время заваливалась набок.
– Фу-у… – Кряхтя и поминая всю мышиную родню нелестными эпитетами, Вероника установила приманку. Поднялась, с трудом разогнув колени, и легла в постель. Тишина осязаемо повисла над ней напряженным облаком. Наконец дрема начала разжимать сведенные напряжением мышцы, закрылись глаза и сон стал заполнять сознание первыми короткими видениями.
Вдруг, словно подброшенная батутом, она села в кровати. Было тихо, но Вероника сразу же догадалась, что за звук разбудил ее – монетка! Монетка упала!
В банке, перебирая ладошками по стеклу, на задних лапках вертелась мышь.
– Какая хорошенькая! – заглядевшись, прошептала удачливая охотница.
Мышь на мгновение застыла и на Нику в упор взглянули черные блестящие глазки.
– Ну и что мне теперь с тобой делать? – пробормотала Вероника в раздумье. – Три часа ночи, в банке до утра задохнешься, с десятого этажа тебя не сбросишь, жалко кроху. Придется выносить на улицу. – Она поежилась – страшно ночью тащиться по темной лестнице. А лифт как обычно не работает.
Подхватив снизу полотенцем банку вместе с мышью, Ника пошла к двери, с удовольствием ощущая сквозь полотенце, как по ладони топчутся крохотные ножки. Осторожно приоткрыв дверь, прислушалась и на цыпочках пошла вниз.
Дойдя до третьего этажа, замерла – внизу лязгнула входная дверь, раздались голоса. Не зная как быть, огляделась и вжалась в темный угол за мусоропроводом.
Внизу меж тем разгоралась склока, послышался мат, звон разбитого стекла. Вероника похолодела. Голоса звучали все еще внизу, но спор разгорался все яростнее. Доносились глухие удары, стоны – похоже, там завязывалась нешуточная драка. Дорога на улицу для Ники была закрыта.
– Ну, что ж, – пробормотала она, – беги, малышка. Ищи уголок. И не возвращайся – снова поймаю!
Отряхнувшись от воспоминаний, Ника глотнула воды и снова погрузилась в работу. О паучке она уже забыла. Вспомнила, лишь укладываясь спать. Тщательно осмотрела все стены и даже вытряхнула на всякий случай постель.
На следующий день история повторилась. Гость шествовал тем же маршрутом, но заметив движение вздрогнувшей от неожиданности Вероники, припустился бежать и снова скрылся за инструментом.
– Меломан, однако, – пробормотала Ника. – Ладно, придется дать тебе имя, – сказала она паучку, когда на третий день он снова пришел к ней. Остановившись напротив, он некоторое время сидел на стене без движения. У Вероники сложилось странное впечатление, что он ее внимательно рассматривает, и она тихонько заговорила с ним.
– Будешь моим домашним питомцем и коли ты такой серьезный парень, назову я тебя – Ферапонт. Почему ей на ум пришло это имя, она и сама не знала. Возможно потому, что означало оно – неожиданный, непредсказуемый, не поддающийся чужому влиянию и одновременно, обаятельный. Значение этого имени, полюбопытствовав, Вероника узнала еще раньше, а вот в связи с чем, уже и не помнила. Сейчас всплыло оно в ее памяти совершенно бессознательно, по непонятной причине.