Рядом в блокноте была еще одна цитата из новеллы «Литературная амнезия»***, где ее герой-писатель сетует: «Если я сегодня читаю книгу, то забываю начало, еще не добравшись до конца. Подчас моя память отказывает уже к концу страницы. И я еле плетусь от абзаца к абзацу, я скоро смогу удерживать в сознании только отдельные слова, которые доносятся из тьмы какого-то вечно неизвестного текста, вспыхивают, как падучие звезды, в момент чтения, чтобы тут же кануть в Лету, погрузиться в темный поток вечного забвения».
Вздохнув, Вероника отложила блокнот и снова вышла на балкон. Солнце уже скрылось, но вечер оставался душным и не сулил ночной прохлады. Ее «питомец», оправившись от испуга и отсидевшись в укромной щели, снова вышел на охоту и теперь важно восседал в самом центре своей паутины.
– Такие дела, уважаемый Ферапонт, – с грустной улыбкой сказала ему Вероника. – Но ты вот скажи, для чего и для кого я пишу? Зачем? Многие на сайте уверяют – «никаких отзывов не надо, пишу для себя». Какое лукавство! – усмехнулась она, – тогда и писали бы в стол, правда, Ферапоша? Так нет же, публикуют на сайте. Вот представь такую картинку, паучишка, выхожу я эдак на сцену, вырядившись в концертное платье, и пою, пою… «для себя». В пустом зале. Смешно, правда? Абсурд!
Понаблюдав еще немного за Ферапонтом, успевшим пока она предавалась праздным размышлениям поймать в свою паутинку очередную зазевавшуюся жертву, Вероника возвратилась в комнату, уселась за стол и решила, что вопреки всему, писать продолжит.
– Кто-то же все равно прочтет, довольно будет и этого, – подумала она. – Получив дар от Бога, надобно им делиться.
__________
* Клиповое мышление – мозаичность и фрагментарность образа, его яркость и кратковременность, быстрая смена другими; алогичность, разрозненность, отрывочность информации, растворение её целостных моделей. В отечественной науке первым термин употребляет советский и российский философ Фёдор Гиренок. Он называет клиповым мышлением ”мышление реагирующее только на удар”.
** Николас Карр – американский писатель
*** Автор статьи – Патрик Зюскинд, немецкий писатель и киносценарист.
33. Друзья
– Очнулся? Ну, братец, можно сказать, легко ты отделался.
Петр молчал. Чувствовал он себя не то чтобы плохо, но и не хорошо, а проще сказать – никак.
– Ничего не чувствуешь? Не горюй, это пройдет. Пока представь что ты просто в невесомости. Летишь…
– Куда? – С трудом повернул к приятелю ватную голову Петр. – На тот свет?
– Размечтался! – хохотнул Андрей, – Не-е-т, – протянул он, – я тебя еще на этом помучаю. Скажи спасибо, что мы подоспели вовремя. Борис плешь проел, все хотел с твоей красавицей поближе познакомиться, будь она неладна, вот мы и подскочили к тебе. Скандальчик у вас был крутой, я правильно понял? И по всему не первый? Тебе как раз этого и не хватало, еще чуть-чуть и микроинсульт бы жахнул. А то и без «микро». Ну, ты и дурак! – Андрей осуждающе покачал головой, – себя бы лучше пожалел, человеколюбец.
– Петр сердито взглянул на друга, хотел было приподняться, но тот придержал его: – Лежать! Приказываю как старший по званию, лежать усердно и долго, – и подмигнул.
– Так точно, товарищ полковник! – Петр хотел сказать это громко и с ехидцей, но получилось тихо и даже как-то жалко. Он нахмурился и отвернул лицо к стене.
– Ладно, Петро, отдыхай. Через неделю будешь как новенький.
Петр взглянул на друга с сомнением.
– Ну, или через полторы. Не больше. А сейчас процедуры, еда, и спать, спать, спать.
– Постой, а как там…
– Там все в порядке, – перебил Петра доктор, с нажимом произнеся слово «там». – Потом об этом поговорим. Отдыхай.
Благодаря неусыпным заботам приятеля, Петр оправился довольно быстро. Андрей был доволен. Несмотря на многочисленные ранения и контузии, изначально крепкий, хорошо тренированный и закаленный во многих переделках организм Петра восстановился в определенный доктором срок – полторы недели.
– Ну-с, дружок, пора мне от тебя избавляться, – пристально наблюдая за реакцией Петра на свои слова, сказал Андрей, – как «земский доктор» тебе говорю, – подмигнул он.