– Что ж, этого следовало ожидать, – с горечью подумал Петр, – но разве правильнее было бы умолчать мне обо всем?
Повисла долгая, мучительная пауза.
– Я, наверное, тогда поеду, – тихо проронил Петр вставая. – Прости.
Внезапно она вскочила, подняла к нему к нему залитое слезами лицо и прижала теплую ладонь к его губам.
– Петька мой, Петька… Досталось тебе, – прошептала она. – Как же я без тебя? Теперь уже никак. Я ведь тоже считай инвалид – усмехнулась она сквозь слезы, – голос потеряла, а с ним… и все ушло. Так что будем жизнь коротать вместе – два инвалида… Слово-то какое противное, не произноси его больше, – порывисто обняла она его.
– Не буду, – еще не до конца веря в происходящее, Петр шершавой ладонью бережно отер слезы с ее щек.
– Даже не покарябал, – вспомнила она его любимое с детства словечко и счастливо засмеялась.
Прижав ее к груди, он неспешно вынул заколки из ее волос, и они мягкой светлой волной опустились ей на плечи. Зарывшись в них лицом, он вдыхал их аромат, нежно гладил, перебирал и шептал, задыхаясь:
– Милая, милая моя Анька, девочка моя…
И как в ту ночь, когда так нежданно соединила их судьба в маленьком домике посреди войны и разрухи, снизошло на нее умиротворение, и тихая радость до краев заполнила душу. Странное чувство возвращения охватило все ее существо, будто после многих лет изгнания она обрела родной дом, доныне грезившийся ей лишь в сладких снах.
______________
* Песня из кинофильма “Испытание верности”.
37. Прерванное счастье
– Какой же денек сегодня! Ух! – В дверном проеме появился Петр и вместе с ним в комнатку ворвался ослепительный поток солнечного света. – Держи! – протянул он Анне маленький букетик цветов. – Скоро, скоро мы уже дом наш подновим! Начнется у нас с тобой новая жизнь, – подхватив Анну на руки, он закружил ее по комнате, осыпая поцелуями лицо.
– Все, все, можешь уже поставить меня на место, цветочки помнешь, – шутливо отбивалась от него Анна. – Смотри-ка, ромашки! Ты где их раздобыл? В нашем саду только медуница и выросла, – поставила она цветы в глиняный кувшинчик.
– До чего же хорошо… Живем! – Петр плюхнулся на стул, закинул руки за голову и счастливо засмеялся, – за дальней посадкой их нашел. Вот теперь, когда мы все вместе – ты, я, и цветочки, – озорно подмигнул он Анне, – наше житье-бытье целиком и полностью в наших руках!
Солнечный блик упал на его лицо, и Анне на мгновение показалось, что свет этот струится из глаз Петра – таким ясным и сияющим был его взгляд.
– Наверное… Хорошо бы! Станем жить-поживать да добра наживать, – засмеялась Анна, – как в сказках, что когда-то с дедом и бабушкой по вечерам читали.
– Да ну, в сказках… Они же все этими словами и заканчивались, а дальше? А дальше, – он шутливо щелкнул Анну по носу, – дальше сказочникам наверное фантазии не хватало. Дойдут до самого интересного – фьюить, и нет ее. – Петр обнял Анну за талию и усадил к себе на колени. – Или же эти вреднючие сказочники от нас что-то скрывали? Что-то эдакое… – прищелкнул он пальцами, – неприглядное что ли. Как думаешь? – с хитрой улыбкой он заглянул ей в глаза.
– Фу… Ты такое скажешь – вреднючие… Сказочников ни за что обидел, – рассмеялась Анна. – Я вот думаю, что от сказок пора бы уже нам к делу перейти – оладушки стынут. Налетай!
– М-м-м… вкуснота… – Петр обмакнул оладушек в сметану и, откусив, зажмурился от удовольствия. Крепко удерживая Анну пытавшуюся выскользнуть из его объятий, он принялся кормить ее, хохоча и приговаривая – ешь, ешь! Не поешь толком – будешь волком, а обжора, что хороший жернов что ни кинь, все смелет!
– Да ну тебя, Петька, – расхохоталась Анна. Перемазал всю. И где ты только таких прибауток понабрался?
–Да у деда же Евдокима твоего. Ай-яй-яй… Не помнишь? А еще, когда мы с ним пилили-строгали, он подмигнет бывало, и говорит – «Мы, Петька, рождены, чтоб сказку сделать былью, а уж быль сделать сказкой – совсем плёвое дело». Это хоть помнишь, забывака ты моя? Теперь придется нам последовать его мудрым заветам и дружненько соорудить сказку из вот этой нашей суровой были, – широким жестом обвел он воображаемую «быль».
– Что-то не было до сих пор у нас никакой сказки, хочешь не хочешь, а придется нам просто жить да поживать. Примерно как сейчас, – хохотнула Анна. – Вот только «добра наживать» – это вряд ли.
Смеясь, они по очереди заталкивали оладушки друг другу в рот, пока окончательно не перемазались сметаной.
– Согласен, давай всегда будем поживать вот как сейчас, – проговорил с набитым ртом Петр, аккуратно вытирая клетчатым платочком сметану со щек Анны.