– А что, петь тоже концертмейстер будет? – Милая девушка, – продолжил он, – мы вот все абсолютно уверены, что вы это можете сделать лучше. Ну-ка, смелее!
В зале наступила тишина. Анна знала, что перед выступлением волнуются все, даже признанные мастера-исполнители. И сама она сейчас испытывала ощущения сродни тем, которые описывал известный французский дирижер Шарль Мюнш: «…По эстраде я шёл с таким чувством, словно пробирался сквозь плотную пелену тумана. Ноги не чувствовали веса тела… Я плыл по нереальному, как сон, миру, и дирижировал как автомат. Сочувствующая аудитория ошибочно приняла мою панику за вдохновение».
– Смелее, смелее! – вновь повторил тот же низкий голос. Встретившись взглядом с концертмейстером, Анна едва заметно кивнула Наташе – начинаем. Прозвучали первые аккорды вступления к арии и неожиданно страх исчез. Забыв обо всем, Анна полностью отдалась во власть музыки.
Позже на лекциях по психологии, а тогда еще этот предмет не был удален из программы обучения певцов, студентам разложили по полочкам все возможные типы эмоциональных реакций на стресс публичных выступлений.
Как выяснилось, Анне повезло – она оказалась обладательницей «прогрессивного» типа реагирования. Ей не по душе было выкладываться на уроках и репетициях – основная работа происходила внутри. Отчаянно мандражируя перед выступлением, на сцене она чувствовала себя превосходно. Сценическое волнение заставляло ее собраться, мобилизовать все эмоции, рождало творческий подъем. Из-за этой особенности она неизменно вызывала у сокурсников вынужденных заниматься в поте лица зависть, а у некоторых даже откровенную неприязнь. Обладателей ее психологического типа в просторечии называли «экстремалами» и это немало Анну веселило. Кем-кем, а «экстремалом» она себя совершенно не ощущала.
Но это еще что! Для других психологических типов существовали гораздо более обидные определения, как то: трусливый, тормозной, напряженный, и даже – агрессивный.
«Трусливые» – робкие, неуверенные в себе, больше всех были подвержены стрессу. Выходя на сцену, они начинали суетиться, ошибаться, случалось в панике уходили со сцены посреди выступления не в силах преодолеть зажим и волнение. В итоге ожидал их печальный приговор – профнепригодность. Анне довелось столкнуться с подобным случаем, когда она занялась педагогической работой.
Один из ее учеников обладавший редким по красоте голосом в классе пел настолько хорошо, что послушать его под дверью собирались даже старшекурсники. Вся беда его была в том, что так вдохновенно петь он мог в присутствии одного лишь своего педагога. Когда же в классе появлялся хотя бы еще один человек, все шло насмарку. Выйдя на сцену, он терялся окончательно – голос слабел, тускнел, ярких эмоций как не бывало. Несколько раз во время академических концертов, молча постояв столбом у рояля, он уходил за кулисы. Из-за сильного волнения не срабатывало то, что должно было делаться автоматически, без участия сознания. Происходила осечка памяти. Так печально и завершилась, не успев начаться, карьера этого певца.
Другому своему студенту, тормозу, как за глаза прозвали его «доброжелательные» однокурсники, Анна помочь смогла, хотя и довольно жестоким и рискованным методом. Во время урока, она специально приглашала в класс нескольких якобы недоброжелательных студентов. Они громко разговаривали, шумели, отпускали в адрес его исполнения обидные шуточки. Анна тоже подливала маслица в огонь – делала ему при всех резкие замечания.
Подобная методика не обходилась без обид, а подчас и скандалов. Он совсем уже собирался перейти к другому педагогу, как вдруг с удивлением обнаружил, что уже не так остро реагирует на замечания и всяческие помехи. Напротив, все это стало помогать ему собраться, сосредоточиться, рождало азарт и желание доказать, что он не хуже, а лучше многих сокурсников свысока относящихся к нему. Вскоре сцена перестала пугать его и ввергать в ступор. Он действительно преуспел и впоследствии был принят в один из ведущих оперных театров, хотя Анну за столь жесткий метод обучения так и не простил. Она не была в обиде, ведь цель достигнута.
Был у Анны и еще один неординарный студент. О, это был настоящий агрессор – имея прекрасную сценическую внешность и мощный баритон завораживающего тембра, он обладал взрывным темпераментом. Имелся у него забавный пунктик – он постоянно забывал на сцене текст. При этом сильно злился, терял самообладание и контроль над собой до такой степени, что мог запустить нотами в концертмейстера, а однажды даже разорвал их и швырнул в публику.